Борьба за Эмилию
Виктор Калмыков родился в деревне Калмыковка Тамбовской области. Он был восьмым ребёнком из 14-ти. Калмыковы вели своё хозяйство, не голодали.
На "Магнитострой" он приехал с двумя братьями (устроились шофёрами) и начал работать землекопом. Вскоре стал бетонщиком. Его определили на котлован Магнитогорского металлургического комбината. У приезжего было всего 4 класса образования, но Виктор быстро учился.
А ещё на пару с другим ухажёром боролся за девушку, которая нравилась. Её звали Эмилия Бакке. Она приехала в Магнитогорск в 16 лет из Куйбышевской области, устроившись в столовую.
– Бабушка влюбилась в одного парня, и любовь была взаимная, – рассказала Metro Оксана Бакке. – Но дедушка крепко полюбил, стал упорно её добиваться. Жестоко устранять соперника. “Колошматил возлюбленного”, как говорила мне бабушка. Разумеется, она этого не видела. При этом к бабушке дед относился трепетно. Стоял перед ней на коленях, объяснялся в любви. И говорил: "Миля, всё равно будешь моей, я не отступлю".
В итоге отступил "третий лишний", устав ходить в синяках. Эмилия переживала, но Виктор продолжал "трепетно и нежно" добиваться.
– Бабушка привыкла к его ласковому обращению и согласилась создать семью. Хотя поначалу и не любила Виктора. Но зажили вместе. Жена стала его будильником. Дед спал всего 3 часа в сутки, много работал и постоянно учился. За год одолел 3 класса общеобразовательной школы. Писал статьи в газету "Магнитогорский рабочий".
Карьеру Калмыков делал быстро, став бригадиром. Когда домой приходили ребята из его бригады, в шутку спрашивали жену: "Миля, ну как ты с ним живёшь? Он же грубый, как зверь! Все силы из нас выматывает. Требует работать, план перевыполнять. Ни отдыха, ни перекура".
– Помню, приезжала историк из Америки Эрика Вульф, – сказала Оксана Бакке. – Её сопровождали наши мужчины. Бывало, я к ним присоединялась. Один мужчина из этой свиты как-то сообщил: "Ух, твой дед таким был... Гроза! Под 2 метра ростом, здоровый, невероятно сильный. Мог убить одним взглядом". Показалось, он даже съёжился, вспоминая о дедушке.
Впрочем, Эмилия всегда удивлялась, слыша подобные описания. Она не представляла мужа таким – в её адрес он ни разу и слова грубого не сказал.
Съёмки в журнале
В 1932-м Виктор с Эмилией жили в двух комнатах в бараке. Эмилия была беременна первенцем.
В тот год журнал "СССР на стройке" сделал Виктора героем январского номера в статье под названием: "Гигант и строитель". Претендента выбирали из нескольких человек.
– Кто он будет, решали не фотограф и даже не редактор журнала, – рассказала Оксана Бакке. – Решение пришло "сверху". Все фотографии сделали за несколько дней.
Фотограф журнала Макс Альперт шаг за шагом воссоздал путь Калмыкова на стройку, начиная с деревни. Некоторые фото – "из прошлого" – были инсценированы. Как, например, снимок в загсе.
Эмилия Бакке вообще не хотела сниматься – съёмки её утомляли, всё-таки она была в положении. Но отказаться не решилась.
– Многое из того, что написали о дедушке в журнале, – правда, – подчеркнула Оксана Бакке. – Неправдой было то, что писали, будто дедушка бедняк. У его семьи было хозяйство.
На снимках читатели журнала увидели трудягу. На одной фотографии он стоял возле школьной доски, на другой – рылся в котловане, на третьей – общался в бараке с такими же рабочими. В итоге Виктор Калмыков стал "самым известным строителем в мире" – журнал в целях пропаганды выпускался и за рубежом.
Арест и расстрел
К 1938 году Виктор Калмыков добился многого. У него был орден Трудового Красного Знамени, он отучился в партийной школе и был делегатом в горком комсомола, ездил в Москву на съезд Коминтерна, стал председателем Комитета по физкультуре и спорту в Магнитогорске. Среди его знакомых были видные деятели – например одна из жён 26 бакинских комиссаров Елена Джапаридзе.
– Проблемы начались с ареста друга моего дедушки Виссариона (Бесо) Ломинадзе, – рассказала Оксана Бакке. – Он был секретарём горкома партии Магнитогорска, членом исполкома Коминтерна, лично знал Сталина. Стал одним из первых репрессированных. Сказали, что покончил с собой в "воронке" – машине чёрного цвета, на которых увозили арестованных. Дедушка и его друзья пришли на похороны Ломинадзе.
На следующий день в газете "Магнитогорский рабочий" вышла статья про тех, кто хоронил "врага народа". Среди перечисленных значилась и фамилия Калмыкова.
– Дедушка возмутился статьёй, говорил, что Ломинадзе никакой не враг, что это ошибка, и надо ехать к Сталину, чтобы рассказать о Ломинадзе. Он говорил об этом со своими друзьями, в присутствии их жён и моей бабушки.
Вскоре Виктора Калмыкова сняли с должности председателя комитета. Причиной назвали "пьянство и разбой".
– Бабушка рассказывала, что ничего подобного со стороны деда не было, – заверила Оксана. – Деда перевели в слесари (или токари – точно не помню). Он ещё надеялся, что с лживым доносом разберутся, всё встанет на свои места. Он тогда сильно верил в справедливость.
Но в один из дней "воронок" приехал уже за Виктором (ему тогда было 28). Из квартиры изъяли все его вещи, переписки. Эмилия рассказывала, что не осталось ничего, что напоминало бы о том, что он там жил.
– Бабушку оставили под домашним арестом. Их старшему сыну было 5. К тому времени бабушка была беременна моим отцом Робертом.
Также арестовали друзей Виктора Калмыкова и их жён. Эмилия тоже оказалась под ударом. Каждый день её вызывали на допрос. Обвиняли в укрытии контрреволюционной деятельности мужа. Уходя на допросы, Эмилия всегда со всеми прощалась. Но следователь был к ней благосклонен.
– Она что-то могла не вспомнить в 93 года, но фамилию следователя помнила всегда. И говорила: "Есть же такие хорошие люди на Земле".
Следователь организовал Эмилии свидание с Виктором. На него она пошла с 2-месячным сыном Робертом.
– На встрече дедушка сказал, что подпишет признание, чтобы не трогали её и детей. Затем, на одном из допросов, следователь рассказал, что её мужа "завтра повезут в вагонах", но можно будет посмотреть. Сказал, в какое время и куда подходить.
На следующий день Эмилия вместе с женой другого арестованного увидела товарняки, набитые людьми. Все люди в них были голые (одежду забирали, чтобы не совершили побег). Увидев двух женщин, они стали махать из вагонов. Эмилия с подругой махали в ответ, хотя не видели своих мужей.
На том поезде Виктора Калмыкова повезли в Челябинск.
– Один из его друзей через 25 лет рассказывал, что встретил деда там, куда их всех тогда отвезли. Увиделись в коридоре, деда вели с допроса. Дед был избит, весь в крови. Его вели вниз. А туда вели только тех, кого на расстрел.
28 июля 1938 года Виктора Калмыкова судили, приговорили к расстрелу. Приговор привели в исполнение в тот же день. Захоронили в районе "Золотой горы" в Челябинске (или под Челябинском). Друзьям Виктора Калмыкова дали по 25 лет, их жёнам – по 10.
– Когда произошла трагедия с дедом, было представлено указание всем его братьям и сёстрам изменить фамилию. Кто-то из них стал не КАлмыков, а КОлмыков, кто-то – КалАмыков и т. д. Им меняли документы в срочном порядке, по какому-то указанию. Кажется, только двое не изменили фамилию.
Судьба Эмилии
Через несколько дней после ареста Виктора Калмыкова к его жене пришли люди вместе с управляющей дома.
– Сказали ей: "Освобождайте квартиру". На вопрос: "Куда же я пойду?" ответила управляющая: "Как жена врага народа можешь жить на улице". Маму бабушки и младшего брата тоже выгнали.
Некоторое время Эмилии с родными пришлось жить в полуразрушенной школе, где раньше работала её мама.
– Однажды бабушка решила снова просить жильё, пришла в новую контору, – продолжила Оксана Бакке. – Назвала фамилию Бакке, дедушку не упоминала. Мужчина ей сказал, что есть квартира на 7 "квадратов". Бабушка очень обрадовалась, стала выпрашивать. Мужчина удивился – мол, как все пятеро в ней поместятся... Но как-то поместились.
Шли годы. Со временем друзья Виктора Калмыкова и их жёны вышли на свободу. И продолжили общаться с Эмилией.
– Меня каждый раз удивляло, что они всегда вспоминали счастливое время до ареста. Искренне хохотали. Да, иногда говорили и о тяжёлом времени. Но без раздражения, гнева, злобы, без слёз. Может, они всё уже выплакали к тому времени. Или научились не проявлять свои эмоции.
Эмилия Бакке долгое время работала в поликлинике. И несмотря на всё горе, что выпало на её долю, старалась оставаться в хорошем расположении духа.
– Ей уже за 50 лет было, и она могла на планёрке кого-нибудь к стулу привязать тихонько. После планёрки человек вместе со стулом вставал – и все начинали хохотать. А главврач, еле сдерживая смех, говорила: "Эмилия Васильевна, ну как вы себя ведёте? Вы уже бабушка!"
До 1992-го Эмилия Бакке сохраняла надежду, что её муж жив.
– Во всех музеях и книгах была разношёрстная информация о гибели моего деда, – поясняет Оксана Бакке. – Помню, когда училась в школе, нас повели в музей в Магнитогорске. Экскурсовод, рассказывая о моём дедушке (не зная, что я его внучка, да и учитель с одноклассниками не знали), в конце сказала, что мой дед погиб на фронте в 1944 году. После экскурсии я тихонько спросила у экскурсовода, откуда эта информация. Сказала, что я внучка и мы предполагаем, что его расстреляли в 1938-м, но точных сведений нет. Она призналась, что у них нет информации о гибели моего деда и они "придумали" ему такую гибель.
Однако в 1992-м семье Эмилии прислали протокол допроса из челябинской прокуратуры, а также бумагу о суде и расстреле. После этого все сомнения отпали.
– Моя бабушка была из крепкого поколения, – уверена Оксана Бакке. – Она была сильна не только духом, но и здоровьем. Прожила 93 года без карточки в поликлинике и без лекарств! Единственное, из-за старческой катаракты не видела 12 лет. Боялась делать операцию на глаза. Но в 90 лет согласилась на это, и снова стала видеть. Оставалась бойцом до конца!
