Для рассказа об известном художнике рубежа XVIII и XIX веков испанский режиссёр Хосе Луис Лопес-Линарес выбрал не профессионального искусствоведа, а сценариста Жан-Клода Каррьера, соавтора Карлоса Сауры и Милоша Формана и друга Луиса Бунюэля. Казалось бы, при чём тут он, однако этот выбор неслучаен: Бунюэль известен как один из величайших сюрреалистов в кино, а Гойя – один из важнейших предтечей сюрреализма в искусстве. Кроме того, Бунюэль тоже был арагонцем, как художник, и тоже был глухим. "Я сам арагонец и чувствую эти два аспекта, которые есть в Гойе: с одной стороны, звериная жестокость, с другой – удивительная чувствительность", – говорит в фильме Карлос Саура.
Каррьер пытается познать тайны Гойи через погружение в "гений места": он отправляется в Испанию, едет смотреть на дома и пейзажи, среди которых родился и жил Гойя, бродит по музейным залам, осматривая картины художника. Он рассуждает о творчестве Гойи, в том числе через призму его глухоты – необычный и, как оказалось, весьма небезынтересный взгляд на искусство живописца. Истоки глубочайшего психологизма портретов Гойи Каррьер находит именно в этом его физическом недостатке: взгляд художника со временем стал настолько проницательным, что ему уже не было нужды слышать. Гойя – одинокий человек посреди безмолвия, его несчастье стало для нас благом, утверждает Каррьер: "Он видел фантасмагорические фигуры, незримые для остальных, вынужденный находить внутри себя цвета и черноту, как и все художники, но также шум и тишину, которую слушать труднее всего".
В фильме уделено немало внимания двойственности Гойи: с одной стороны, он успешный придворный живописец, который создаёт на заказ портреты членов королевской семьи и знати, с другой – создатель нелицеприятных, на грани безумия, образов окружавшей его бедноты, над смыслом которых продолжают после его смерти гадать целые поколения.
Каррьер пытается разгадать визуальный символизм "Капричос" – известной серии гравюр Гойи, смеси социальной сатиры и фантасмагорических фантазий художника. Его вывод некомплиментарен для зрителя офортов художника: они – зеркало зрителя, ставящие вопрос: а нет ли изображённого на них и в тебе? "Великие художники видят в нас то, чего не видим мы сами", – уверен Каррьер.
Размышлять над фантастическими видениями Гойи ещё интереснее в свете рассказа Каррьера о том, что Бунюэль часто цитировал ему пассаж из древнеиндийского трактата "Махабхарата", говорящий о том, что наблюдатель меняет самим фактом наблюдения его объект – это ещё и один из принципов квантовой механики. Так что интерес этого документального фильма и в утверждении зыбкости границ между реальным и фантастическим на конкретных примерах из творчества Гойи. Глубина погружения в фантастическое – тоже одно из следствий глухоты Гойи, рассказывают создатели фильма: его, как художника, завораживала идея возможности преодоления зримого.
Одна из самых известных гравюр в "Капричос" – "Сон разума рождает чудовищ". В испанском, как и во многих других языках, слово "сон" многозначно. Должны ли мы понимать смысл гравюры так, что, когда мы спим, разум тоже спит и поэтому появляются чудовища? Или сон о том, что разум всемогущ, в конечном счёте порождает чудовищ – а это означает, что разум не всемогущ? Авторы фильма оставляют нас наедине с этими размышлениями.