Сначала, как говорят организаторы выставки, у них была идея сделать проект только о Москве, но потом, подумав, решили расширить его географию – ведь Булгаков писал не только о столице.
Москва, Париж, Стамбул, Рим, Иерусалим, Киев, Петербург, Гурзуф, Тбилиси, Буэнос-Айрес – в каких-то городах Булгаков побывал, какие-то существовали для него лишь в его воображении и произведениях. Импрессионистская манера, в которой создаёт свои работы Сергей Кузнецов, пожалуй, идеально отражает то, чем часть из этого списка была для Булгакова – предметом воображения, мифом, затянутой дымкой мечтой.
– Каждый читатель, как и каждый зритель – всегда соавтор, поэтому эти работы – своего рода диалог с Булгаковым, – признался Сергей Кузнецов. – У него нет иллюстративных текстов, архитектурных описаний, но они и не нужны: это не документальная работа и не иллюстрация, а моя трактовка.
По словам художника и архитектора, для каждого проекта он придумывает новую технику, чтобы обеспечить единство серии, и эта выставка не стала исключением – хотя она самая небольшая из всего, что Кузнецов привык делать. Художник соединил технику акварели с углём и добился примечательного эффекта: тени на работах, чёрные и глубокие, создают иллюзию патины, следа времени. Уголь соединился с акварелью случайно: Кузнецов был недоволен одной работой, хотел её быстро поправить, взял уголь и написал им по мокрой бумаге.
– Я старался представить, как Булгаков мог бы это увидеть, потому что здесь есть города, где я был, а Булгаков не был, – говорит Кузнецов. – Я надеюсь, что если бы он увидел, то одобрил, потому что все города и сюжеты так или иначе ему были бы понятны.
Силуэты знаковых для изображённых городов архитектурных объектов на рисунках хорошо узнаваемы, но под каждой работой организаторы выставки разместили ещё и целую историю с описанием, которая помогает совершить путешествие по городам Михаила Булгакова и Сергея Кузнецова.
Стамбул, Голубая мечеть
Стамбул — одно из мест действия булгаковской пьесы "Бег". Любовь Белозерская, вторая жена писателя, вспоминала: "Бег" — моя любимая пьеса, и я считаю её самой значительной и интересной из всех драматургических произведений писателя Булгакова. Чтобы надышаться атмосферы Константинополя, в котором я прожила несколько месяцев, Михаил Афанасьевич просил меня рассказывать о городе. Я рассказывала, а он как художник брал только самые яркие пятна, нужные ему для сценического изображения. Крики, суета, интернациональная толпа большого восточного города показаны им выразительно и правдиво".
Москва, Сухарева башня
Портрет столицы, запечатлённый Булгаковым, многогранен и противоречив. Одним из ликов Москвы является "Сухаревка", знаменитый рынок на Сухаревской площади, известный своим криминальным характером. Рынок и его обитатели неоднократно упоминаются в булгаковских произведениях. Так, например, в "Собачьем сердце" именно торговцы Сухаревки распространяют слухи о "марсианине в Обухов переулке" и грядущем "светопреставлении, которое навлекли большевики".
Гурзуф, фонтан "Ночь"
В сентябре 1930 года Булгаков вместе с артистами Театра рабочей молодежи отправился на отдых в Крым. Во время этой поездки он побывал в Гурзуфе, где посетил дачу Антона Чехова. История этого путешествия отразилась в открытке, отправленной Булгаковым к Ольге Книппер-Чеховой 6 августа 1930 года: "Приятного в памяти от Крыма только посещение Гурзуфа. Вспоминаю миндальное дерево и наши беседы. Одно досадно, что оно – "французская картошка"! Как-то не пишется: "Мы сидели в тени французской картошки".
Буэнос-Айрес, площадь Мая
"Аргентинский след" прослеживается в нескольких булгаковских произведениях. Например, в одной из сцен фельетона "Чаша жизни" ресторанный оркестр играет популярное в России в начале XX века танго "В далёкой знойной Аргентине", а в свою очередь её столица, Буэнос-Айрес, оказывается, по одной из версий, местом пребывания доктора N из рассказа "Необыкновенные приключения доктора" и героя повести "Тайному другу".
Рим, Арка Тита
Кроме "Мастера и Маргариты", Вечный город связан и с другими произведениями Булгакова. Например, одним из мест действия в инсценировке "Мёртвых душ" драматург первоначально видел Рим, однако эта идея отразилась лишь в ранних набросках к произведению. В письме к Викентию Вересаеву в 1934 году Булгаков делился ощущениями во время ожидания получения загранпаспорта: "Вы представляете себе: Париж! памятник Мольеру... Здравствуйте, господин Мольер, я о вас и книгу, и пьесу сочинил; Рим! – здравствуйте, Николай Васильевич, не сердитесь, я ваши "Мёртвые души" в пьесу превратил. Правда, она мало похожа на ту, которая идёт в театре".