Приход талибов* (организация "Талибан" признана террористической и запрещена на территории РФ) к власти поменял образ жизни каждого человека, живущего в Афганистане.
Журналист швейцарского происхождения Андреас Бабст в статье для NZZ рассказал, что сейчас происходит с легендарным "Интерконтиненталем", а именно: что поменялось в работе отеля, пользуется ли сейчас это место популярностью и как уживаются в одном месте талибы и неталибы.
Metro рассказывает о самых интересных местах в статье.
Афганское поле экспериментов
У шлагбаума при въезде на территорию "Интерконтиненталя" висит табличка "Пункт сдачи оружия". Автоматы забирают в камеры хранения и выдают по номерку на выезде – как куртку. "Талиб на въезде улыбается – у него есть приказ улыбаться", – пишет Бабст.
Дорога к отелю украшена живой изгородью, на входе в "Интерконтиненталь" – роскошные мраморные плиты. Сам отель похож на тихий сказочный замок, который возвышается над разрушенным многолетними войнами Кабулом. Отель был построен в 1969 году. Все, кто находился у власти в Афганистане, побывали тут.
Сегодня отелем управляют талибы. Когда они захватили власть в Кабуле днём 15 августа 2021 года, то уже вечером направились сюда на своих пикапах. Сопротивления со стороны персонала почти не было. Талибы разместили своих бойцов в отеле, а персонал отправили по домам.
Два дня спустя они позвонили сотрудникам отеля и попросили их вернуться, а также сказали, что "Интерконтиненталь" снова открыт. Сначала все, от охранников и горничных до шеф-повара, боялись новую власть, но затем люди постепенно сработались. У талибов был приказ быть вежливыми с персоналом.
Бабст пишет, что сейчас в Афганистане происходит интересный социальный эксперимент, который мир не замечает на фоне потока негативных новостей про страну.
Новое правительство Афганистана вынуждает талибов и неталибов работать вместе – в администрации и в связанных с правительством компаниях, в частности в отеле "Интерконтиненталь". Обычные молодые люди, которые ещё вчера носили модные футболки, делят офисы с молодыми бойцами, которых они когда-то боялись, а молодые бойцы сидят рядом с молодыми людьми, которых они когда-то презирали. От этого эксперимента многое зависит.
Если он удастся, станет ясно, что совместная жизнь талибов и неталибов возможна, а значит, у страны есть будущее.
"Нет лучшего места, чем "Интерконтиненнталь", чтобы заглянуть в будущее Афганистана" – там встречаются прошлое и настоящее, – считает Бабст.
"Они" и "мы"
Сопровождают журналиста в его экскурсии по отелю двое молодых людей. Первый – 28-летний неталиб по имени Самиулла Факири. Хотя он работает на талибов, сам он не является одним из них и называет их "они". Факири отвечает за маркетинг в отеле, поэтому с энтузиазмом отнёсся к идее позволить иностранному журналисту заглянуть в него на несколько дней.
Факири хорошо говорит по-английски. Он гордится тем, что придумал новый слоган отеля: "Интерконтиненталь для всех". Молодой сотрудник, конечно, знает, что сейчас лишь очень немногие афганцы могут позволить себе поесть или переночевать в роскошном отеле: по данным ООН, 9 из 10 семьям в Афганистане не хватает даже еды. Одна ночь в самом дешёвом номере стоит 80 фунтов стерлингов (около 10 тыс. рублей), что для многих равняется месячной зарплате.
Но Факири также знает: отель принадлежит правительству. Вся прибыль от него поступает государству, которое затем выделяет эти деньги на заработную плату и восстановление города. Проблема в том, что в отеле 198 номеров, но пока нет иностранных туристов – раньше они здесь были, а население слишком бедное, чтобы проводить в нём выходные, занята лишь пятая часть номеров.
Задача Факири – сдать как можно больше номеров. “Если я не достигну цели, они меня не убьют, конечно”, – говорит он, искренне смеясь. Но всё равно продолжает думать, как занят больше номеров? Отдать их под нужды госпиталей, университетов? Факири пока не знает.
Он говорит, что мог бы сбежать в августе – его друг купил и для него билет на самолёт. Но молодой человек никуда не поехал. Он хотел жениться на любимой, поэтому остался ради неё. Свадьба состоялась в "Интерконтинентале". А ещё позже у Факири родился сын, к которому он спешит каждый вечер домой.
Второй сопровождающий журналиста – 23-летний талиб Мохаммед Элиас Ниязай, он работает в “ночную смену” и живёт в отеле. Если Факири происходит из состоятельной семьи и отец-профессор устроил его в отель по связям, то Ниязай сам прокладывает себе дорогу. Уже в 16 лет он решил присоединиться к талибам. Он тоже раньше хорошо знал английский, но потом забыл его. Единственная фраза, которую он помнит: "Легенды всегда опаздывают”. Так говорил ему преподаватель в университете, когда Ниязай приходил на пары не вовремя. Он гордится, что помнит эту фразу.
Но теперь он не нарушает правила и во всём беспрекословно слушается вышестоящих, не подвергая сомнению ни один приказ. "Если скажут убираться в номере, буду убираться", – говорит Ниязай.
Единственное время, когда Ниязая можно увидеть без шальвар-камиза, традиционного костюма, – это спортзал, где большая часть оборудования сломана. Он много тренируется и мало спит, так делают все его друзья. В смартфоне он не смотрит ничего, кроме видео в WhatsApp-чатах. На роликах – спецоперации, которые проводят талибы по всей стране. Ниязай очень хочет вернуться к ним, он считает отель своей тюрьмой (в то время как Факири называет его "лучшим местом на земле").
Иногда Ниязай снимает обувь и ходит по траве босиком. Это успокаивает его.
Где сидит тайная полиция?
Пока журналист ездит на позолоченном лифте между этажами, гуляет по номерам и холлам отеля, Ниязаю снова и снова кто-то звонит на мобильный телефон. Это GDI, тайная полиция Талибана. Они спрашивают молодого человека, зачем Бабст бродит по отелю, и просят давать отчёты о действиях европейца.
Через несколько часов журналист узнаёт, что тайная полиция сидит в номере 114 перед видеомониторами. Их "выдают" толстые кабели, которые тянутся к аппаратуре прямо под ковром. "В будущем мы будем их лучше прятать", – с виноватой улыбкой на лице говорит журналисту один из агентов.
На этом же этаже в номерах 196-м и 197-м ненадолго останавливался Усама бен Ладен. Дальше по коридору, в номере 122-м, находится кабинет президента отеля Хафиза Зия-уль-Хака Джавада. Сидя в своём кресле, он говорит Бабсту: “Вокруг "Талибана" сложился такой имидж, будто мы всё хотим разрушить. Но мы здесь для того, чтобы всё восстановить”, – говорит он.
Джаваду больно видеть, как номера в отеле приходят в упадок. По его словам, он больше не достоин своего пятизвёздочного рейтинга. Директор хочет отремонтировать отель, сделать его доступным для всех. С тех пор как талибы захватили власть, жители Кабула – талибы и неталибы – иногда приходят к "Интерконтиненталю", чтобы сфотографироваться рядом с ним. В прошлом они о таком и мечтать бы не смогли. Территория была закрыта.
Руководитель "Интерконтиненталя" подчёркивает, что ему всё равно, кто перед ним – талиб или нет, когда речь заходит о сотрудниках. Главное, чтобы все усердно работали и были честны, служили нации. "Иногда я спускаюсь на кухню, чтобы показать людям: я один из вас", – говорит Джавад.
Он не хочет, чтобы кто-то думал, что талибы здесь временно.
У каждого этажа своя история
Бабст замечает, что практически у каждого места в отеле есть своё прошлое.
На пятом этаже располагается ресторан Pamir Supper Club. С 1969 года здесь проводились пышные вечеринки. В 1973-м "Интерконтиненталь" устроил баварский фестиваль, включая фуршет с аперитивами и "шнапсом за счёт заведения", который поставляла немецкая авиакомпания Lufthansa.
На этом же этаже, в конце длинного коридора, где вообще нет света, расположился Khyber Suite – роскошный пентхаус. Здесь жили первые лица страны, которых потом свергали, казнили, а кого-то даже кастрировали. Сотрудники отеля не любят находиться на пятом этаже. Говорят, там водятся привидения. Уборщик признаётся, что до сих пор слышит, как кто-то принимает в пентхаусе, хотя там никого нет.
В бальном зале "Интерконтиненталя" в прошлом проходили большие свадебные торжества. На афганских свадьбах присутствуют сотни гостей, традиционно есть мужская и женская зоны. При талибах запрещено играть музыку на торжествах, но на некоторых её все же можно услышать в женской зоне. Афганские женщины всегда каким-то образом находят выход, как послушать музыку, ну а талибы не осмеливаются их контролировать. Но в "Интерконтинентале" музыка строго запрещена для всех.
