О чём спектакль
Мельник станет вороном
Дочь мельника (Маргарита Якимова) вот уже девятый день ждёт жениха – богатого Князя (Олег Гаас). Раньше он часто навещал её, а со временем стал всё реже появляться. Мельник (Валерий Трошин) говорит ей, что Князь её бросил, и оказывается прав: явившийся тут же Князь сообщает девушке, что приехал с ней проститься, поскольку собрался жениться. Расстроенная дочь мельника после его отъезда бросается в воду.
Князь празднует свадьбу, но вскоре после неё молодая Княгиня (Полина Романова) жалуется Мамке (Алёна Хованская), что Князь про неё забыл. И действительно, тот бродит по берегу Днепра, вспоминая брошенную дочь мельника. Он встречает обезумевшего от горя Мельника, который утверждает, что стал вороном. Меж тем ставшая "холодной и могучей" Русалкой дочь мельника задумала отомстить князю за свою обиду...
Так можно коротко пересказать пушкинский сюжет, который наверняка понадобится для понимания происходящего тем, кто придёт на спектакль.
Впечатления
Ватники против кокошников
Пушкин не дописал свою драму, на которую его вдохновил русский фольклор. Автор сценической версии в МХТ имени А. П.Чехова, режиссёр и художник постановки Максим Меламедов решил его дело завершить.
"У Пушкина пьеса не окончена, и мы фантазируем на тему, а как бы могла завершиться эта история? Мы подумали: а что если главная героиня погибла, но её душа вернулась на землю, она наблюдает взаимоотношения своего возлюбленного уже с другой, новой семьёй? Она смотрит на эту семью как в зеркало, как на отражение в воде, видит трагедию княгини и одновременно ту трагедию, которую пережила сама". Максим Меламедов, режиссёр
На фольклорную основу драмы намекает в постановке пение: Русалка, молодая Княгиня и Мамка то и дело, с разной долей умения, запевают народные (и не только) песни. По большому счёту получилась очень вольная фантазия на основе текста Пушкина, которого, кстати, почти не слышно, хотя он со сцены и раздаётся. Вот дочь мельника, узнав о том, что Князь её бросил, произносит свой отчаянный монолог, где блаженный лепет мешается со вспышками ярости – и в этой ядерной смеси эмоций тонут все акценты пушкинского текста, который разобрать практически невозможно.
По большому счёту литературный первоисточник здесь присутствует едва ли не факультативно, поскольку на него нанизано так много противоречивого и парадоксального, что сложно отделаться от мысли, что нас хотели именно позабавить. На сцене смешались эпохи и времена года: вот дочь мельника в ночнушке встречается с князем, который, как член политбюро, одет в кучерявую, под каракуля, шапку-пирожок и шубу, а вот она же разгуливает в советском ватнике, в то время как княгиня сидит и печалится на табуретке в русском кокошнике. Мельник при этом муку не мелет, да и на мельницу нигде намёка нет, но зато все герои, как работники рыболовной артели, то и дело закидывают удочки в воображаемую реку.
В кульминации этой истории дочь мельника не прыгает в воду, а встаёт на табурет в луче прожектора, который делает её похожей на поднимающегося к поверхности воды дайвера. Откуда-то сверху на неё при этом опускается перо – то ли ангельское, то ли пушкинское. С этим пером ставшая Русалкой дочь мельника затем продолжит разгуливать по сцене среди живых людей, нервируя их то внезапным пением, то щекоча отобранным у классика пером.
В принципе, если исходить из понимания фольклора как синкретичной матрицы, котла стилей и жанров, в котором встречается и переплавляется в золото всё, от печали до радости, то довольно винегретное зрелище на сцене вполне можно счесть фольклорным. Единственное, чего здесь нет, но что удалось зацепить Пушкину даже в его незаконченном тексте – это жутковатую и холодную близость смерти, от которой нет никакого спасения ни людям, ни русалкам.
Фишки
Обувная мастерская
На сцене рядами громоздятся разномастные пары женской обуви – судя по всему, символ страданий таких же погубленных мужскими изменами девушек. К ним в какой-то момент несчастная Русалка добавляет и пару детских туфелек – видимо, чтобы ещё больше обострить ощущение несбывшихся надежд на счастье. Но погрузиться в пучину печали, даже несмотря на пронзительное исполнение актёрским ансамблем народной песни "Горе моё, горе", не получается: то и дело срывающиеся на комикование герои так и не дали определиться, что же они вызывают – смех или сочувствие.