На этот раз нашей героиней стала писательница Дарья Донцова, которой сегодня исполняется 70 лет. Автор популярных иронических детективов рассказала, как каталась на велосипеде по коридору коммуналки, как в обход школьных правил носила короткую юбку и как шалила с друзьями на кладбище.
Скаковая улица
Моё первое место жительства – барак на Скаковой улице. Бабушка моя работала кассиром на ипподроме, её туда устроил знакомый после того, как дедушку-генерала в 1937 году арестовали по делу Тухачевского и отправили в лагерь. Но до этого Стефан Михайлович догадался фиктивно развестись, поэтому бабушка и мама не попали под высылку: на бывших жён в то время такие репрессии не распространялись, это позднее и их стали бросать за решётку. Теперь нет этого барака на Скаковой. Да я его совсем и не помню, потому что меня оттуда увезли, когда я едва ходить научилась.
Улица Кирова
После барака на Скаковой я оказалась в коммунальной квартире на улице Кирова, в доме, где работал магазин "Рыба". Наши окна выходили во внутренний дворик. Квартира располагалась на втором этаже, где-то в пять утра приезжали грузчики и начинали разгружать товар. И конечно, они разговаривали очень громко. Мы с бабушкой просыпались, Афанасия Константиновна тут же вскакивала, бежала закрывать рамы и говорила: "Деточка, не слушай!" Но я всё равно слышала разные выражения, и было страшно интересно, что означают эти слова. Но понимала: бабуля мне не поможет. Один раз я поймала соседа и спросила, о чём дяди беседуют. Люди у нас жили очень простые, мужчина отвесил любопытной Грушеньке три шлепка по попе и грозно предупредил, что любая девочка, девушка и даже взрослая тётя всегда наказываются за произнесение таких слов. В моём детстве шлепок по попе ребёнка не считался преступлением против личности малыша – являлся воспитательной мерой и никто не обижался.
Я с большой теплотой вспоминаю ту огромную квартиру. Люди жили как одна семья. Там имелся такой длинный коридор, что дети катались по нему на трёхколёсных велосипедах, и нас никто никогда не ругал. Не было очереди в туалет, никто не ходил со своим стульчаком или со своей газетой (туалетную бумагу не покупали). Когда газета на полочке заканчивалась, из туалета раздавался чаще всего громкий мужской голос: "Опять эти бабы всю газету извели!" И тут же к терпящему бедствие кто-то бежал с газетой, необязательно жена крикуна – любой из жильцов квартиры.
Инвалидный рынок
Когда мне исполнилось семь лет, мы переехали на улицу Черняховского, наш дом стоял прямо у станции метро "Аэропорт". Я очень хорошо помню тот день. Мы вышли из машины, вокруг лужи, грязь, все идём вереницей по дощечкам. И вдруг мама моя останавливается и начинает громко рыдать, обращаясь к отцу: "Куда ты нас завёз? Здесь закончилась Москва!"
Мама была не совсем права, Москва тогда заканчивалась у станции "Сокол", она следующая после "Аэропорта". Но наш дом стоял один на громадном пустыре, других жилых зданий не имелось. Неподалёку работал Инвалидный рынок, на котором раненные на войне люди, кто без рук, кто без ног, торговали своими изделиями. Там сидели сапожники, портные, кустари, и там всё продавалось намного дешевле, чем в магазинах. Поскольку это был конец 1950-х, обеспеченных людей имелось мало, многие москвичи туда приезжали. Нам, детям, запрещалось ходить через рынок в школу, но мы, конечно, не слушались.
На Инвалидном рынке встречались удивительные персонажи. Помню одного дяденьку, который зарабатывал деньги на спор. Он говорил: "Давай поспорим, что я могу вынуть свой глаз!" Люди смеялись: "Такого не бывает!" Он вынимал протез глаза и показывал. Получал выигрыш и продолжал: "Давай поспорим, что я укушу свой глаз, не вынимая его!" Люди говорили: "Давай!" Он вынимал вставные зубы и кусал глаз. Народ хохотал, мы тоже смеялись, хотя следовало пожалеть этого человека, который был вынужден так зарабатывать на кусок хлеба.
В один прекрасный день мы отправились в школу, как всегда, через рынок, а когда пошли домой, на месте базара оказалась пустая площадь. Исчезли инвалиды, прилавки, гармонисты, дяденька с танцующей собачкой, тётенька с курицей, которая вытаскивала из коробки предсказания. Всё и всех увезли за то время, что мы сидели на уроках. Потом на этом месте построили кинотеатр "Баку", вырос колхозный Ленинградский рынок.
Школа
Я училась в 3-й немецкой школе, расположенной в Чапаевском переулке. Не знаю, какая это школа сейчас, а в моё время в ней соблюдались правила классической немецкой гимназии. Приходить в школу следовало заранее, за минуту до звонка двери просто запирали. Не следовало опаздывать. На второй этаж вела лестница, в том месте, где она расходилась на две стороны, чтобы дети могли подняться выше, имелась площадка с огромным зеркалом. Там стоял директор или завуч, кто-то из старшеклассников. Девочки перед ними делали книксен, мальчики шаркали ножкой. Строго смотрели за одеждой, если платье оказывалось выше колен, то говорили: "Дорогая, это неприлично". Но что мы делали? Брали тонкие резинки, на них в моём детстве у всех держались трусики, надевали резинку на талию, на платье, прикрывали фартуком. А когда уходили из школы, уже на улице, вытягивали пару сантиметров платья на резинку, получались короткие юбки. Правда, странного фасона – вытянутая часть нависала складкой.
У нас были гениальные педагоги, они нас любили, не отмахивались от детских проблем, разговаривали с нами не только об уроках. Преподаватель биологии Таисия Максимовна, учитель русского языка Раиса Измайловна, физик Леонид Абрамович, классный руководитель Наталья Львовна… Я не помню имён всех своих одноклассников, а педагогов не забыла.
Переделкино
Лето я проводила в Переделкино, с большой компанией друзей. Тина, внучка Валентина Петровича Катаева, Катя Рождественская, дочь Роберта Рождественского, ещё одна Катя, дочка писателя Александра Чаковского, она, к сожалению, погибла в студенческие годы, Лида, дочка сторожихи, которая жила у Катаевых, Валечка, её мама жила в сторожке у Сергея Смирнова, его сын Костя тоже с нами дружил. Мы все разного возраста, но нам это не мешало дружить и общаться. И мы никогда не обращали внимания, кто из нас ребёнок сторожа, а кто писателя, шофёра. В нашей компании состоял Валя Юмашев, его мама работала сторожихой у моих родителей. Валя ей всегда помогал, а ещё он подрабатывал дворником у Корнея Чуковского. Валя очень любил маму, всегда старался ей помочь. Чтобы он мог пойти куда-то с нами, мы хватали лопаты, мётлы и помогали ему.
Конечно, мы и шалили. Короткая дорога от платформы до дач шла через кладбище. Имелся ещё один путь, по шоссе, но он длинный и опасный. Поэтому все местные бежали через погост. Как-то мы поспорили, кто пройдёт по кладбищу в полночь и не испугается. Первым вызвался один наш друг, он сейчас очень известный телеведущий. Условие такое: надо дойти до могилы, где памятник в виде ангела, сорвать там цветок и принести нам. Ну он и пошёл. Мы стоим, его ждём, страшно – аж жуть! И вдруг выбегает женщина и кричит: "Дети, там покойники ходят!" Мы смотрим ей вслед, онемели, трясёмся. Тут появляется наш друг и рассказывает: «Дошёл до могилы, хотел цветок сорвать, смотрю: идёт женщина. Она попросила проводить до выхода, потому что ей страшно. Я хотел цветок взять и с ней к вам вернуться. А потом подумал: вы мне победу не засчитаете, потому что я не один. Довёл её до выхода, пошёл назад. Она у меня спрашивает: "Мальчик, ты куда?" Я ответил: "Надо вернуться к своей могилке, я там кой-чего взять должен. Уговор такой – без этого не возвращаться!" А она как заорёт, как убежит". (Смеётся.)
Ещё мы лазили в сад резиденции патриарха Алексия Первого за яблоками. И зачем мы это делали, у всех на участках росли свои яблони? А из шкодства! Какая-то женщина, вся в чёрном, однажды нас поймала, отвела на кухню и сказала: "Если хотите яблок, просто попросите, никогда не воруйте". И выдала каждому по две корзинки яблок. Мы принесли домой эти корзинки, родители спросили, откуда яблоки. Пришлось признаваться, нам досталось по-крупному. Мой отец потом ездил к патриарху с извинениями. Мы тоже решили попросить прощения, опять перелезли через изгородь, пришли, как теперь понимаю, в приходской дом. И нас чаем напоили, похвалили, что решили покаяться, разрешили приходить гулять в саду. Там было всегда очень тихо, спокойно и замечательно пахли цветы.
И вот проходит много времени, я воцерковлённая женщина, телеведущая канала "Спас", приехала в Переделкино, я там не была много лет. Зашла в храм, меня узнала монахиня, сказала: "Давайте покажу наш сад". Я пошла вместе с ней, цветы по-прежнему прекрасны. Матушка рассказывает о саде, а я думаю: "Знали бы вы, что я этот сад знаю как свои пять пальцев". Но не стала ей рассказывать историю с яблоками.
Даты, цифры и достижения
Дарья Донцова родилась 7 июня 1952 года.
В 1974 году окончила факультет журналистики МГУ.
С 1977-го по 1985-й работала корреспондентом в "Вечерней Москве".
Первые детективные романы написала в 1999 году.
С 2006-го по 2015-й, по данным опросов ВЦИОМ, Донцову называли "писателем года".Читайте также: