— Мой отчим, чью фамилию я ношу, был из России. Он так много рассказывал об СССР, что я с детства хотела поближе узнать вашу страну, — улыбается Ким Пальчикофф.
В 1990 году в город Рино (Невада), где она жила с родителями, приехал на гастроли Московский цирк. И Ким решила посмотреть представление.
— Мне так понравилось! Я влюбилась в русское цирковое искусство навсегда. Больше всего меня поразил номер канатоходца Равиля Биктагирова. Он шёл высоко под куполом с двумя гимнастками на плечах и ещё одной — на голове! И они не сидели неподвижно... В США я не встречала мастерства такого уровня. В антракте я познакомилась с Равилем.
А уже через пару дней вся труппа — 15 человек — наведалась в гости к Ким. Отец журналистки учил артистов удить рыбу в местном озере. Одна из воздушных гимнасток сказала: "Будешь в наших краях — загляни к нам в Старый цирк". (Впоследствии он получил имя Юрия Никулина.) И через пару лет — в 1990 году — Ким воспользовалась приглашением: артисты, с которыми она давно не виделась, встретили её как старую знакомую. Она поселилась на Цветном бульваре.
— У российского цирка есть особенности, которых нет ни у кого. Во-первых, это династии. Дуровы, Запашные, Абакаровы и так далее. Родители обучают детей мастерству почти с младенчества. Во-вторых, в России цирк — высокое искусство, которое преподают в вузах. Заведения Лас-Вегаса, Цирк дю солей очень много позаимствовали у СССР — например, зрелищные, красочные шоу, где задействовано множество артистов сразу. А это очень дорогое удовольствие. Однако в Советском Союзе такие спектакли финансировались государством, поэтому артисты могли спокойно заниматься любимым делом и совершенствовать свои таланты, в отличие от сотрудников "капиталистических" шапито, где работали по контракту и экономили силы.
Ким много писала о цирке для западных изданий. Когда умер Юрий Никулин, она убедила друга, обозревателя "Нью-Йорк Таймс", написать большую статью о народном артисте. Но друг согласился не сразу: его больше занимала война в Чечне и другие "ужасы постсовка", как и большинство западных журналистов в то время.
— В США по-прежнему очень мало знают о советском цирке. Книг о нём на английском языке нет совсем, хотя это искусство достойно признания не меньше, чем русская классическая музыка и литература.
Самые яркие впечатления
Какой вы запомнили Москву 90-х?
— Люди были в стрессе, все мы выживали. Иногда отказывались приглашать друг друга в гости, поскольку стеснялись бедности. Иногда я сталкивалась с негативом: бабушки во дворе принимали меня за уроженку Прибалтики и ворчали: почему так плохо говоришь по-русски?! Но в Америке я часто чувствовала себя одинокой. В Москве — никогда.
Можете вспомнить своё самое яркое впечатление в цирке здесь, в Москве?
— Однажды на арене я увидела Юрия Никулина. Он уже почти не выступал, но это был уникальный момент: он молча стоял — и в конце концов крикнул: "Добрый ваучер!" (тогда их только выпустили) — и публика покатилась со смеху.
Кто ещё из наших звёзд вас удивил?
— В 1996-м на кинофестивале в Москве я познакомилась с Сергеем Бодровым — старшим. Он рассказал, что хочет снять фильм о цирковом медведе, который превращается в юношу. После шоу я познакомила его с одной семейкой цирковых мишек и предупредила, что снимать медведя в кино опасно: это сложные животные. А потом я узнала, что Бодров всё-таки воплотил свой замысел в фильме "Медвежий поцелуй". Роль в этой картине стала последней для его сына, Сергея Бодрова — младшего.