Случай на Камчатке
– Сергей не добрал 2 балла по математике, поэтому вместо института отправился в армию, – говорит Вероника. – И искренне верил в то, что нужно отдать долг родине. В его части была традиция "тянуть сотку" – в результате парня вместе с другим матросом "прикрепил" к себе старослужащий и велел "сдать" 5 тысяч рублей. Мама смогла прислать только 1000. Преступник начал угрожать, избивать. Это стало спусковым крючком суицида. В результате ценой жизни Сергея стали 4 тысячи рублей.
Юристы фонда по итогам долгих судебных тяжб добились, что преступник получил 5 лет (изначально ему хотели дать 3). Но остался открытым вопрос компенсации матери морального вреда. По словам Вероники, командование знало, что происходит в части (об этом говорит и приговор военного суда), но ничего не делало. Хождение с иском по судам в России успехом не увенчалось.
– Как можно было не признать того факта, что матери причинён моральный вред? – удивляется Вероника. – Не призови Россия парня в армию, не отправь в часть с процветающей "дедовщиной", жил бы Серёжа сейчас в Новосибирской области. Помогал маме. Поэтому мы решили обратиться в ЕСПЧ.
В 2014-м юристы фонда подали жалобу в Страсбург. А через три года началась коммуникация с российским правительством.
– В своих возражениях представители власти фактически утверждали, что родители сами виноваты, а командование "ничего не знало", – продолжает Марченко. – Хотя свидетели утверждали обратное. Примером "эффективных" мер против дедовщины правительство считало случай, когда за удар заточкой с проникновением в лёгкое виновные получили 2 года, было выплачено 50 тысяч рублей. Ещё писали, что в "казармах, общежитиях, караульных помещениях есть уголки психологической разгрузки". Естественно, Евросуд не согласился с такой "эффективностью"...
Выигрыш в Евросуде именно сейчас должен помочь Екатерине Худорошко (ей присуждена сумма в 26 тысяч евро), которая лишилась работы и стоит на бирже труда.
Что делать
Родителям, чьи дети пострадали в армии, можно, например, обращаться в фонд "Право матери", где помогают бесплатно. Или какие-либо НКО. А проблема с дедовщиной (которую Вероника призывает называть более подходящим словом – преступностью) остро стоит десятилетиями.
– Большая ошибка, что официальные данные по погибшим стали скрываться с 2009 года, – резюмирует Марченко. – Нужна гласность. А ещё – максимально строгое наказание за гибель людей. И автоматическое признание морального вреда, причинённого родителям, пережитого ими стресса и горя.