В 2019 году художница, скульптор и преподаватель из Лос-Анджелеса Кристи Липпайр посетила Россию в рамках программы Центра творческих индустрий "Фабрика" "Художник в резиденции" и увлеклась творчеством выдающейся советской художницы-авангардистки Варвары Степановой. После возвращения в США Кристи не забыла о своём интересе, и сейчас, спустя ровно пять лет, в Москве открылась её персональная выставка "Цвет как форма". Получилось, что она подоспела аккурат к 130-летию со дня рождения русской художницы – Варвара Степанова родилась в 1894 году.
От взгляда на работы Кристи Липпайр сразу повышается настроение: бирюзовый Дом Мельникова у неё сияет апельсиновыми окнами, а строгие конструктивистские принты притягивают взгляд смелыми цветовыми сочетаниями. Да и от самой художницы тоже глаз не отвести: на её весёлом жёлтом платье разместились жизнерадостные эскизы одежды Степановой из её проекта "Костюм сегодняшнего дня" – тоже, конечно, раскрашенные яркими красками.
Metro расспросило художницу о романе с творчеством великой русской авангардистки.
Чем вас так заинтересовали работы Варвары Степановой?
Я открыла для себя Варвару Степанову через её графику и фото: когда-то мне в руки попал номер журнала "СССР на стройке" (№ 12 за 1935 год), который поразил меня своим содержанием. Цветовые эксперименты Степановой и графика её фотоколлажей стали для меня огромным открытием. К этому моменту у меня уже был интерес к русскому конструктивизму и авангарду, хотя единственное из всего этого наследия, что мы в Америке изучали в юности – это памятник III Интернационалу Владимира Татлина. Также на меня оказали огромное влияние работы Густава Клуциса, например, его проекты газетных киосков.
Когда я начала углубляться в творчество Степановой, то нашла оформленную ей детскую книжку, фотографии, декорации и эскизы костюмов 1922 года для пьесы "Смерть Тарелкина". На меня произвело огромное впечатление, насколько авангардной она оставалась в любом жанре и материале, с которыми работала. Это касается фотографии, графического и текстильного дизайна, одежды и, конечно, живописи. Она была одинаково искусна и продвинута во всех этих сферах, и умела создавать более драматичные и визуально впечатляющие работы, чем все её современники.
Такой толчок вдохновения меняет взгляд на окружающее – на всё начинаешь смотреть по-новому. Я начала обращать внимание на любые элементы социального дизайна вокруг меня. Крышки канализационных люков, которые мне так понравились в Москве, я будто впервые увидела в Лос-Анджелесе после визита в Россию. Я вдруг начала ценить вещи, мимо которых ходила тысячу раз. В этом сила хорошего дизайна – он делает человека более сознательным. Теперь при взгляде на что-либо ты вместо "это скучно" думаешь: "Что ещё я не заметила?".
Как вы пришли к идее сделать цветными конструктивистские здания? Что в них меняется после окрашивания? Эти здания достаточно необычны по форме, не избыточен ли для них ещё и цвет?
Когда я попала в 2019 году в Москву, то оказалась на архитектурной экскурсии и сходила в дом Константина Мельникова. Это было очень увлекательно. Эти здания наиболее ярко из всего, что мне удалось найти до сих пор, иллюстрировали конструктивистские идеи. К счастью, архитектура просуществовала дольше, чем многие предметы из бумаги и дерева, созданные художниками-авангардистами. Большая часть из них утрачена в экстремальных условиях Второй мировой войны или хранится в коллекциях за пределами России. Эти здания впечатляют, но меня немного расстроило, что многие из них нуждаются в уходе или скрыты за заборами.
Сложные проекты этих зданий я захотела подчеркнуть праздничным цветом. Я решила воссоздать их в технике цветного коллажа, чтобы привлечь внимание к их сложным формам. Определённым художественным вызовом для меня стал Гараж Госплана с его дизайном в виде огромных автомобильных фар. Использование цвета помогло мне подчеркнуть все сложные элементы архитектуры здания, помогло увидеть их яснее и гораздо лучше оценить его структуру. Для меня все эти здания, действительно, имеют цвет. Гараж Госплана — ярко-жёлтый с белыми вставками, Гараж Интуриста — светло-шалфейный, Дом культуры имени Зуева — кораллово-розовый, а Клуб фабрики "Свобода" — кирпично-красный с белыми деталями. А построенный мной из цветной бумаги Дом Мельникова помог мне узнать больше о его дизайне, отдав дань уважения столь авангардному сооружению.
Вообще, меня очень впечатлили масштабы московской архитектуры – походы по этому городу позволяют осознать, в какой физической форме ты находишься. Всё очень грандиозно – от жилых домов и станций метро до ВДНХ и здания Ленинки. И одновременно всё очень продуманно и социально ориентировано.
Какую идею вы вложили в свои текстильные работы? Это просто дань уважения образам Варвары Степановой или вы нашли какой-то новый художественный приём?
Изучение текстильных работ Степановой я восприняла как уникальную возможность научиться ткать, как художница. Поэтому я начала плести её узоры, учась создавать форму и рисунок из пряжи. Затем я начала придумывать свои паттерны, например, тот, который состоит из зданий Центра творческих индустрий "Фабрика", перевёрнутых набок и повторяющихся рядами. Длинное прямоугольное плетение на выставке было последним и самым сложным дизайном, состоящим из комбинации текстильных образцов Степановой, дизайна ветроблоков в стиле модерн Южной Калифорнии, откуда я родом, и логотипа проекта "Фабрика".
Вы профессор в области теории цвета – что нового вам дало изучение работ Степановой? Что "говорит" вам её цветовая гамма?
До приезда в Москву я видела только чёрно-белые репродукции работ художницы. Одной из причин, по которой я приехала сюда, была надежда увидеть многие её работы лично, однако я обнаружила, что на момент моего визита в Россию их здесь оказалось не так уж и много.
У неё было очень острое и специфичное чувство цвета и умение его использовать, уделяя особое внимание красному, чёрному и синему. Цвет стал очень важным элементом её стиля, она всегда выбирает его очень рационально. Поэтому когда я использовала цвет, то тоже делала это очень обдуманно. При выборе цвета для узоров было много проб и ошибок, часто приходилось перекрашивать большие части работ, потому что мне не всегда нравилась моя цветовая комбинация.
Для меня цвет — это не просто некая краска поверх чего-то ещё. Цвет структурен, как любая форма. Цвет также обладает дополнительной способностью вызывать эмоции. Я надеюсь, что благодаря моим исследованиям творчества Варвары Степановой цвет вас тоже очарует – осознанный, восторженный и позитивный.
