Плавание грузового парохода "Челюскин" обещало быть очередным триумфальным этапом освоения советскими полярниками Северного морского пути. На протяжении 400 лет его пытались пройти в одну навигацию, без зимовки, и вот, наконец, 1 октября 1932 года это удалось, хоть и с потерей гребневого винта, советскому экипажу ледокольного парохода "Александр Сибиряков".
На волне этого успеха немедленно учредили Главное управление Северного морского пути и началось планомерное освоение Арктики. Следующим после "Сибирякова", 10 августа 1933 года, из Мурманска во Владивосток отправился "Челюскин": все были уверены, что он сможет повторить успех "Сибирякова" и доставит за одну навигацию грузы и новых зимовщиков на остров Врангеля. Начальником Главсевморпути и новой экспедиции стал руководитель научной группы на "Сибирякове" — полярник и математик Отто Шмидт, а капитаном судна — Владимир Воронин, который вёл и "Сибирякова".
Когда "Челюскин" был уже у цели и входил в Берингов пролив, тайфун отбросил его назад и льды унесли судно в океан на 150 миль к северу от побережья Чукотки. 13 февраля пассажиры проснулись от грохота льдов, которые сдавливали пароход. За час команда выгрузила на лёд всю необходимую для жизни поклажу и даже самолёт лётчика Бабушкина. Когда все уже покинули пароход, на верхней палубе замешкался завхоз Борис Могилевич. Выпустив последний столб чёрного дыма, "Челюскин" задрал корму и в считанные секунды погрузился в морскую пучину вместе с несчастным. Все остальные остались живы: на льдине оказались 104 человека.
Радист Эрнст Кренкель передал первую радиограмму с адресом "Чукотское море. Лагерь Шмидта". Этот адрес не сходил с полос мировых газет на протяжении двух месяцев, пока шла операция спасения. На кадрах плёнки из Российского государственного архива кинофотодокументов подробно зафиксирована судьба "Челюскина" вплоть до последней секунды его жизни. Съёмку вёл кинооператор Анатолий Шафран, который затем снимал будни ледового лагеря и все этапы героического спасения челюскинцев. На пароходе также был художник Фёдор Решетников, который позднее стал известен школьникам всей страны благодаря картине "Опять двойка".
На следующий день после гибели парохода была создана комиссия по спасению пленников Чукотского моря. Как это сделать — на тот момент было решительно непонятно.
Пароход "Челюскин"— Построен в Дании по заказу Министерства внешней торговли СССР— Судно ледокольного типа, водоизмещение 7,5 тыс. тонн, вместимость 112 человек— Сначала назывался "Лена", т. к. был предназначен для плавания между рекой Леной и Владивостоком. Затем получил имя в честь полярного мореплавателя XVIII века Семёна Челюскина— Спущен на воду 11 марта 1933 года, затонул 13 февраля 1934 года— В 2006 году обнаружен на дне, в 2020 году проведена первая съёмка пароходаНа льду делали стенгазету
На судне были полярники с семьями, в том числе, 10 женщин и двое детей. Любимицей всей экспедиции была дочь начальника зимовки на острове Врангеля Аллочка Буйко, которой не исполнилось и двух лет — на кадрах кинохроники видно, как она спокойно сидит в саночках, пока вокруг суетятся взрослые. А когда пароход был в Карском море, жена геодезиста Васильева родила дочь, которую назвали созвучным с названием моря именем — Карина.
Прогнозы на спасение потерпевших мировая пресса давала мрачные: датская газета "Политикен" даже опубликовала некролог Шмидту: "На льдине Отто Шмидт встретил врага, которого ещё никто не мог победить. Он умер как герой". Действительно, на ледовые торосы не мог сесть ни один из существовавших тогда самолётов. Дожидаться прибытия нового парохода было невозможно — льдина могла в любой момент расколоться.
Отто Шмидт, которого уже похоронили, успокаивал всех, кто потерял присутствие духа и, в конце концов, вселил веру, что помощь обязательно придёт: советская Родина не может бросить в беде! На кадрах кинохроники видно, как он бодро вылезает поутру из палатки, растирает лицо снегом и делает зарядку. Не впасть в уныние помогали дела: полярники хлопотали по хозяйству, вели наблюдения за температурой воздуха и силой ветра, даже выпускали стенгазету "Не сдадимся" и читали научные лекции. Всё это запечатлели кадры кинохроники. А вот перед теми, кто должен был их спасать, стояли задачи поистине невыполнимые.
Пилоты летели навстречу пурге в самолётах с открытой кабиной
Попытки добраться до лагеря Шмидта на собачьих упряжках потерпели неудачу, и осталась авиация. Опыта дальних перелётов в Арктике ни у кого ещё не было. Путь по воздуху к лагерю по маршруту Олюторка — Майна — Пыльгин — бухта Провидения — мыс Уэлен составлял более 2000 км, а самолёты в то время летали максимум на 500. Февраль и март — самое суровое время в Арктике: метель, темнота, взлётную полосу мгновенно заметает. На морозе то и дело отказывали приборы.
Сначала, чтобы ускорить эвакуацию, советское правительство решило купить в США два новых самолёта "Флитстер". Это предложил Маврикий Слепнёв. У него к началу челюскинской эпопеи уже был семнадцатилетний лётный стаж и большой опыт работы в Арктике. Он полагал, что самолёт, стартующий с Аляски, достигнет лагеря Шмидта раньше и с меньшим риском, чем машина, вылетевшая с Чукотки. Слепнёв отправился в США вместе с лётчиком Сигизмундом Леваневским. Оба до этого уже бывали в Америке. При перелёте из США в чукотский посёлок Ванкарем, откуда планировались вылеты за челюскинцами, Леваневский повредил свой самолёт и не смог совершать вылеты. Маврикий Слепнёв до челюскинцев в итоге долетел, но при посадке ударился о ледяные торосы и смог вернуться на материк только через четыре дня.
Но первым достиг лагеря не Слепнёв, а Анатолий Ляпидевский. 5 марта 1934 года на АНТ-4 (ТБ-1) он вывез 12 человек — всех женщин и двух детей. На Чукотку Ляпидевского вызвали ещё в декабре — на случай эвакуации кого-то с зазимовавших во льду пароходов, включая дрейфующий "Челюскин". И оказалось, что не напрасно. Ещё до катастрофы на "Челюскине" он совершил несколько полётов над океаном, приспосабливая себя и технику к суровой арктической погоде. Ляпидевский вспоминал, что всего за время экспедиции выполнил 36 вылетов. Вода для моторов при минус 40 грелась так медленно, что порой удавалось запустить только один мотор, а на второй уже не хватало светлого времени. Требовались немалые усилия просто для того, чтобы удержаться на ногах: из-за пурги уже в нескольких шагах ничего не было видно. А летящий в самолёте пилот сидел в открытой кабине.
"Сейчас трудно представить, в каких условиях мы летали, — писал в своей книге воспоминаний "Родное небо" лётчик Василий Молоков. — Кабины для экипажа были открытые, только впереди — козырёк из целлулоида. Шум мотора заглушал слова, так что переговариваться с бортмехаником, сидящим сзади, приходилось знаками или записками".
Пурга застилала горизонт, искали лагерь вслепую, всматриваясь в бесконечные белые просторы.
Лётчики-герои
Анатолий Ляпидевский. Золотая Звезда Героя Советского Союза № 1
"Вода буквально застывала, пока её сливали. Сел в кабину. Чувствую — леденеют, слипаются веки. Почти ослеп. На взлёте ткнул правой лыжей, но самолёт все-таки оторвался, взмыл. Беру высоту. Чувствую режущую боль в лице. Стащил перчатку, приложил к лицу. А тут ещё хлопает левый мотор. Нет, надо возвращаться, иначе — гроб. Начинаю планировать, перчатку уносит на ропаки. Стиснул зубы от страшной боли, стараюсь удержать штурвал, посадить машину. Посадил, подруливаю. Бортмеханик хватает из фюзеляжа снег, трёт мне лицо. Подбегает врач Леонтьев, говорит, заикаясь: "Ай-ай-ай. Ты же отморозил нос, щёки". На другой день сижу с перевязанной физиономией. Слабость. Кожа горит, кровоточит... что за чепуха! Будто кто-то насмехается надо мной! Выть хотелось от злости. Душа горела".
Анатолий Ляпидевский и др. "Как мы спасали челюскинцев"
Николай Каманин. Золотая Звезда Героя Советского Союза № 2
"Вот если бы сейчас вызвали лётчика и поставили ему задачу — летите в такой-то район, — то первые вопросы, которые он задаст: какой аэродром, где аэродром, есть ли там горючее, есть ли средства навигации и так далее. А перед нами таких вопросов не стояло. Мы знали, что ни одного аэродрома нет, горючего нет, никаких средств навигации нет и даже карты, точно отражающей обстановку местности, тоже не было".
Рассказ Николая Каманина из записей Российского государственного архива фонодокументов
Василий Молоков. Золотая Звезда Героя Советского Союза № 3
"Когда подлетели, впечатление было такое, что сесть там невозможно: длина аэродрома метров 400, ширина метров 50. В первый раз я взял двух человек, потому что непонятно было, поднимется опять машина или не поднимется. Дальше я брал по четыре человека. Когда аэродром стало ломать, то стал возить по шесть человек".
Рассказ Василия Молокова из записей Российского государственного архива фонодокументов
Сигизмунд Леваневский. Золотая Звезда Героя Советского Союза № 4
"Леваневский отдыхал, вернее, скучал в Полтаве. Без дела ему всегда было скучно. Он услышал по радио сообщение о гибели "Челюскина" и тотчас же побежал на почтамт и телеграфировал о том, что готов лететь на помощь челюскинцам. А на следующий день получил правительственную "молнию": "Немедленно выезжайте в Москву". Чтобы понять, с какой оперативностью работала в те дни правительственная комиссия, достаточно сказать, что решение отправить с Аляски на Чукотку два закупленных в Америке самолёта было принято через три дня после кораблекрушения в Чукотском море... в городе Фербенксе лётчикам передали пассажирские девятиместные самолёты "Консолидейтед Флитстер". Воздушные корабли были одинаковые, и чтобы не спутать их, на крыльях кроме советских опознавательных знаков сделали надписи: "СЛ" — Сигизмунд Леваневский и "МС" — Маврикий Слепнёв. Машины были выкрашены в ярко-красный цвет, а надписи вывели огромными чёрными буквами. Таким образом, в первый и в последний раз советским пилотам довелось летать на самолётах своего имени".
Михаил Водопьянов "Повесть о первых героях"
Маврикий Слепнёв. Золотая Звезда Героя Советского Союза № 5
"В одну из ночей я был вызван в Кремль к Валериану Владимировичу Куйбышеву. Там было много народу — накурено, чай пьют. Оказалось, что Валериан Владимирович собрал различных специалистов, которые могли бы дать советы, каким образом нужно организовывать спасение челюскинцев. Тут были дирижаблисты, лётчики, моряки, полярники, охотоведы, специалисты по езде на собаках. Решили, что будет использоваться главным образом авиация. Но нужно помнить, что в то время последний бензин был на Камчатке. А до Чукотки ещё две тысячи километров, и тогда самолёты летали хорошо если километров на 500, а не на какие-то там десятки тысяч по дальности".
Рассказ Маврикия Слепнёва из записей Российского государственного архива фонодокументов
Михаил Водопьянов. Золотая Звезда Героя Советского Союза № 6
"Бабушкин, известный полярный лётчик, дал мне курс: через сорок минут, говорит, ты должен увидеть на горизонте чёрный дым — это в лагере жгут масло, бензин, чтобы вы, лётчики, мимо не пролетели. Более пяти тысяч километров я за свою жизнь пролетел — так не волновался, как эти 150 километров до лагеря. Я до боли в глазах смотрел на горизонт, искал чёрный дым — и, наконец, увидел. Чёрный дым поднимается ввысь, вот он. Сделал круг над лагерем. Среди огромных ледяных нагромождений приютились маленькие закопчённые трёх-четырёхместные палатки. Сел. Ко мне подбежали челюскинцы, окружили меня — я уж приготовил свои объятия, думал, целоваться они будут со мной. И вдруг один задаёт вопрос: "Товарищ Водопьянов, скажите, правда, что у вас золотая челюсть?“ Я говорю: "Как — золотая?" "Да вот тут Бабушкин сказал, что Водопьянов летит, с золотой челюстью — он на Байкале разбился, ему новую челюсть вставили". Я говорю: "Просто он вас разыграл — челюсть как челюсть, вот, смотрите сами". Ну, пошутили, погрузил я четверых, полетел… А 13 апреля все челюскинцы были спасены — вырвали из ледяного плена 104 жизни".
Рассказ Михаила Водопьянова из записей Российского государственного архива фонодокументов
Иван Доронин. Золотая Звезда Героя Советского Союза № 7
"Утром в Ванкареме был туман, а в лагере Шмидта — погода хорошая. Доронин решил лететь. Дым от огромного костра, который постоянно поддерживали челюскинцы, Иван увидел километров за десять. Благополучно сел. Не теряя ни минуты, пока хорошая погода, взял на борт четырёх человек и пошёл на старт. Внезапно у самолёта подломилась стойка... Стойку починили, правда, не очень крепко. В самом конце взлёта она опять сломалась, но самолёт был уже в воздухе. О дальнейшем сам Доронин рассказывал так:
"Теперь задача состояла в том, чтобы при посадке в Ванкареме не поломать самолёт.
— Не вижу лыжи, — кричу я своему бортмеханику.
— Брось пугать, — смеётся он, думая, что я шучу.
Нагнувшись насколько можно, я увидел лыжу, висящую на амортизаторе. Перед посадкой в Ванкареме я сделал четыре круга, стремясь выбрать самую ровную полоску. Сел на одну лыжу очень удачно".
Михаил Водопьянов "Повесть о первых героях"
"Дорога цветов" пролегала через всю страну
После эвакуации первых челюскинцев к ледовому лагерю устремились другие лётчики. Из Владивостока в Ванкарем прилетели Николай Каманин и Василий Молоков, из Хабаровска — Михаил Водопьянов и Иван Доронин. За неделю челюскинцев перевезли полностью.
Василий Молоков на своём двухместном самолёте Р-5 приспособил для пассажиров парашютные ящики и в итоге вывез больше всех — 39 человек. Николай Каманин доставил из ледового плена 35 полярников, Михаил Водопьянов — десять, Маврикий Слепнёв вывез шесть, включая страдавшего туберкулёзом лёгких начальника экспедиции Отто Шмидта. Ещё с двумя улетел Иван Доронин. 13 апреля 1934 года Водопьянов, Каманин и Молоков в последний раз прилетели в ледовый лагерь и забрали последних челюскинцев и восемь собак.
Буквально через день после заключительного рейса с челюскинцами, 14 апреля 1934 года, в газетах появился текст телеграммы от руководства советского правительства со словами восхищения лётчиками и сообщение о ходатайстве в Центральный исполнительный комитет СССР о присвоении им нового звания — Герой Советского Союза. А ещё через день, 16 апреля, появился текст постановления об учреждении высшей награды. С тех пор 16 апреля считается днём уреждения звания Героя Советского Союза.
Спасение челюскинцев стало мировым триумфом Советского Союза — до этого момента все попытки спасти кого-то из Арктики либо ничем не заканчивались, либо не обходились без жертв. А здесь были спасены все! Это событие вызвало немыслимый национальный подъём. На него всем сердцем откликнулись даже те, кто не принимал советскую власть, например Марина Цветаева:
"Челюскинцы! Звук — // Как сжатые челюсти. // Мороз из них прёт, // Медведь из них щерится. // И впрямь челюстьми // — На славу всемирную — // Из льдин челюстей // Товарищей вырвали!"
На видео из Российского государственного архива кинофотодокументов видно, каким ликованием встречали тысячи людей челюскинцев весь их долгий путь от Чукотки до Москвы. Их буквально осыпали цветами, вплоть до трибуны Мавзолея, где им уступил место у микрофона Сталин. "Товарищи! Мы ничего необыкновенного не сделали. Мы только выполнили революционный долг перед пролетариатом Советского Союза. Каждый на нашем месте поступил бы точно так же", — скромно сказал в микрофон Василий Молоков.