В Российском национальном музее музыки – неординарное событие: здесь впервые за всю его вековую историю открыли фотовыставку. Удивительно, что этого не сделали раньше, ведь в фондах музея хранятся поистине уникальные фотографии – и не просто отпечатки, а негативы, в том числе и редчайшие серебряно-желатиновые на стекле, которым позавидует любой фотографический музей. Впрочем, вполне объяснимо, почему выставка появилась только сейчас: большинство фотоснимков в фондах музея рассеяны по многочисленным личным архивам музыкантов, композиторов и исполнителей. И сегодня впервые в едином пространстве встретились отпечатки из архивов Ивана Козловского, Сергея Рахманинова, Тихона Хренникова, Давида Ойстраха, Фёдора Шаляпина, Сергея Шостаковича и других широко известных и знаковых для истории мировой музыки имён. Уникальности моменту добавляет и то обстоятельство, что большинство снимков показывают публике впервые.
К этим редкостям добавили и снимки мэтров отечественной фотографии: не только кадры звёзд репортажной фотожурналистики 1960-х, вроде Виктора Ахломова и Валерия Генде-Роте, но и редчайшие кадры пионеров русской и советской фотографии Моисея Наппельбаума и Александра Родченко, которые передала в Музей музыки его дочь. Кстати, снимки Родченко очень любопытны, поскольку весьма нетипичны для его знаменитой чётко выстроенной ракурсной съёмки: это сделанные в движении, практически пикториалистские размытые кадры, в которых мастер старался передать впечатление, а не формы. За снимки джаза на выставке "отвечают" работы современного французского фотохудожника Давида Глориана, который сейчас живёт в России, и фотоработы главного летописца советского джаза Александра Забрина.
– На выставке мы предлагаем задуматься: как звучащий образ выразить вербально? Это хорошо получалось у многих мастеров фоторепортажа: Ахломов, Хенкин, Генде-Роте, Шеломович и многие другие фотографировали музыкантов, дирижёров, композиторов на сцене и дома, – рассказывает методист Российского национального музея музыки Полина Шубина. – Но мы попытались не просто проследить за жизнью исполнителей на сцене и за кулисами – мы пытаемся осмыслить сам феномен фотографии, социальная значимость которой сегодня настолько высока, что было бы неэтично говорить, что всё в ней сводится только к технической стороне вопроса – это всё равно, что говорить про литературу "написанное ручкой".
Представленные на выставке ряды снимков живо переносят в момент, когда они были сделаны: и если фото не способно передать звучащую музыку, то мало кто будет спорить с тем, что талантливый кадр легко может перенести в атмосферу схваченной им эпохи. Фотослепки с частной жизни звёзд мировой музыки особенно интересны, потому что приближают небожителей к слушателю и зрителю, добавляя им то человеческое измерение, которого, кажется, в силу их гениальности у них нет. Елена Образцова стоит у рояля композитора Георгия Свиридова у него на даче, Давид Ойстрах кормит жирафа в зоопарке Сиднея, Галина Вишневская играет с детьми. "Изба в деревне Аметьево, стою около с моим последним церковным регентом Константиновым", – начертано на одном из снимков рукой Фёдора Шаляпина.
Таких подписанных снимков с дарственными надписями музыкантов на выставке немало, и их тоже показывают впервые. "Музею музыкальной культуры на память от Игоря Стравинского", "Дорогому Назарию Григорьевичу – милому "Македонскому" в моей жизни и творчестве. С глубокой благодарностью и любовью, Сергей Лемешев". Несколько снимков с надписями по-немецки рукой бельгийской королевы Елизаветы скрипачу Давиду Ойстраху, которая специально учила русский язык, чтобы с ним переписываться, автограф пианиста Ван Клиберна, сделанный во время его первого приезда в Москву, "Ирине Шаляпиной с уважением" от итальянского певца Марио Дель Монако...
В процессе подготовки выставки научные сотрудники музея даже сделали открытия: например, атрибутировали неизвестное фото Римского-Корсакова 1907 года с дарственной надписью, которую расшифровали. Оказалось, что он записал несколько тактов из "Золотого петушка" и посвятил их своему другу и либреттисту Владимиру Ивановичу Бельскому.
Каждый представленный на выставке кадр – целая история не только в искусстве фотографии, но и музыки.
Две пары очков Игоря Стравинского
Игорь Стравинский любил носить сразу две пары очков: одну на носу, вторую на лбу. Такая привычка была и у его учителя Николая Андреевича Римского-Корсакова. Фотографии на выставке отражают эпизоды приезда Стравинского в СССР осенью 1962 года по приглашению председателя Союза композиторов СССР Тихона Хренникова. Это был первый визит Стравинского на родину после полувекового отсутствия. Вся его авангардная музыка в России до этого была запрещена. И вот он приезжает, чтобы отметить в России свой 80-летний юбилей – не без опасений, как к нему отнесутся. Но его страхи оказались напрасными: в Москве дали четыре концерта, на которых звучала его симфоническая музыка, а в Ленинграде исполняли сюиты из его балетов, всё с большим успехом.
Ойстрах делает мат Прокофьеву
Увлечение шахматами скрипач Давид Ойстрах пронёс через всю жизнь. Он был шахматистом первой Всесоюзной категории и не раз выступал в шахматных турнирах в составе Московской консерватории. Выписывал журналы "Шахматная Москва" и "Шахматы в СССР", разбирал партии мастеров, часто играл с Яковом Флиером, Сергеем Прокофьевым и Михаилом Ботвинником. Однажды в 1937 году в Центральном доме работников искусств при полном аншлаге он встретился за шахматной доской с Сергеем Прокофьевым. Оба с детства играли в шахматы, поэтому их уровень был примерно одинаковым. Сначала планировали сыграть 10 партий. Проигравший должен был тут же в зале дать концерт. В итоге из 10 партий состоялось 7, потому что на обдумывание ходов первой партии Прокофьеву понадобилось три с половиной часа. В общей сложности матч шёл около семи с половиной часов, победил Ойстрах со счётом 4:3. Концерт дали оба музыканта.
Женщина всегда права
Особое место в репертуаре певицы Галины Вишневской занимала музыка Дмитрия Шостаковича, близкого друга её с Мстиславом Ростроповичем семьи. Специально для Галины композитор написал партию сопрано в 14-й симфонии, вокальные циклы на стихи Александра Блока и Саши Чёрного, оркестровку "Песен и плясок смерти" Модеста Мусоргского. Исполнение певицей партии в 14-й симфонии, однако, не обошлось без курьёзов. Как-то на гастролях в Лондоне Вишневская во второй части симфонии спела фразу "Смерть пришла и ушла из таверны" не два раза, а один. Таким образом, она пропустила целых 16 тактов и едва не "врезалась" в другую часть партитуры. И если бы не концертмейстер и оркестр, которые смогли выкрутиться из этой ситуации, то всё закончилось бы катастрофой. Сделали они это так виртуозно, что даже сама певица ничего не заметила: когда после выступления ей очень деликатно сообщили, что она ошиблась и пропустила 16 тактов, то Вишневская не поверила и настаивала, что всё исполнила идеально.
Только после вас
Скрипачи Иегуди Менухин и Давид Ойстрах были преданными друзьями. Начало многолетней дружбе двух великих музыкантов положило выступление 18 ноября 1945 года в Москве в Концертном Зале имени П. И. Чайковского, где Менухин в дуэте с Ойстрахом исполнили три концерта – Брамса, Бетховена и Двойной концерт Баха. "С того дня и до его смерти в 1974 году мы никогда не прекращали выступать вместе, – вспоминал Менухин. – Он был принцем, самым лучшим коллегой, с которым мне когда-либо приходилось работать". И Ойстрах, и Менухин были деликатны настолько, что однажды, когда им надо было играть Двойной концерт Баха, они не договорились заранее, кто будет играть первую партию, а кто вторую, и поэтому каждый из них себе на пюпитр поставил вторую.
Кто не успел – тот опоздал
Главный дирижёр Большого театра Николай Голованов славился крутым характером: ходил с малиновым карандашом и переправлял партитуры за всех композиторов, считая, что только он знает, как должна звучать их музыка. Как-то он назначил репетицию оркестра на 8:30 утра. Все оркестранты, зная, какой он пунктуальный человек, были на месте в 8:00. Голованов, сидевший в зале с 7:00, обвинил их в том, что они опоздали, обиделся и отменил репетицию.