Свою первую вязаную вещь – трусы для плюшевого медведя – Юлия Устинова создала в возрасте 4 лет. Потом связала гардероб для куклы Барби, которую ей бабушка привезла из заграничной командировки в 1967 году. У Барби был только купальник, поэтому её пришлось одеть. А вот своих вязаных дам Юлия раздела. Её "тётки", как называет их сама художница, покоряют с первого взгляда: они принимают душ, лечат боли в спине, пытаются взлететь...
"Меня очень рано научили вязать, года в четыре, и я вязала то же, что и другие девочки: одежду для кукол, какие-то незатейливые игрушечки, – рассказывает Юлия. – А родители мои были вполне известные художники: мама – скульптор Юлия Устинова и папа, художник-иллюстратор Николай Устинов, так что меня с младых ногтей учили на профессионального художника-графика. Для отдохновения я вязала, игрушки усложнялись, и в какой-то момент стали вывязываться человеческие фигуры, которым требовались каркас и подставка. Потом им стала мешать одежда, потому что кукол мне больше не хотелось, а хотелось скульптуры и объёма. Матушка моя и её знакомые скульпторы, люди суровые, неожиданно меня поддержали, сказав, что материал не важен, а важен результат".
Художница рассказывает, что вязать полных фактурных дам её заставляет материал и, конечно, колоритная женская природа:
"Вязать толстых тёток – вовсе не самоцель, просто так получается. Я во многом основываюсь на палеолитических женских изображениях как символах плодородия и материнства, лаконичных и очень скульптурных. Кроме того, в неправильной женской фигуре больше характера, настроения, конфликта. Форму во многом диктует материал – это же чистый целлюлит вывязывается… Худых пробовала вязать – неорганично! Для изящных дам есть много других прекрасных материалов".
Юлины "тётки" не портретируют каких-то реальных людей – и одновременно похожи на многих, как у каждого настоящего художника.
"Вяжется, когда есть какая-то история в голове, а возникнуть она может отовсюду – от увиденной дамы с выразительной фигурой, из житейской истории, из книги, но не буквально, а обретя объёмную форму, – рассказывает Юлия. – К портретному сходству никогда не стремилась, только настроение и внутренний мир. Поэтому, наверное, все мои тётки – это немного я, но так у всех художников".
Вязаные дамы тащат тяжёлые сумки – и они же укрощают Минотавра и борются, как Медуза Горгона, со змеями в собственной голове:
"Античные образы возникли, помимо внятной смысловой насыщенности, во многом для оправдания обнажённости, не вызывая у зрителей лишних вопросов. А вязаная фигура в вязаной одежде – это куколка, которой я категорически не хочу".
Сейчас в юлиной мастерской тёток около 30 – точно она их никогда не считала. "Все они – про длинную, разную, часто нелёгкую женскую жизнь. Получаются сами собой, потому что в моём мире все эту жизнь живут. Милы мне все, потому что делаю их только по любви", – рассказывает художница.
Работа над очередной вязаной героиней строится одинаково: сначала, как в скульптуре, делается металлический каркас, затем вязка – начиная с ног и заканчивая головой. "Из-за такого порядка часто приходится перевязывать, – поясняет художница. – Довязываешь до плеч и выясняется, что ноги не так стоят – распускаешь, подправляешь каркас и всё снова".
Оптимальный размер вязаной скульптуры – около 30–40 сантиметров, потому что в процессе работа всё время прокручивается, а с большим размером это трудно проделывать. "Хотя у меня есть работа в человеческий рост, называется "Женщина с несложившейся судьбой", – рассказывает Юлия. – Она была сделана для выставки в ЦДХ, а теперь живёт в музее "Дом Булата". В среднем на однофигурную работу уходит неделя. Одну из последних работ, "Семейные связи", Юлия делала почти два месяца.
"Из материалов больше всего люблю использовать шерсть с акрилом, а в последнее время стала много вязать из джута: хотя это тяжело и медленно, мне очень нравится результат", – добавляет мастер.
