После фотопортретов, с которых на вас смотрят голливудские знаменитости Энди Уорхол, Микки Рурк, Труман Капоте, внезапно появляются страшные кадры арабо-израильского конфликта. Снимки без прикрас. На них много изуродованных трупов. Череп, а рядом каска, на поле боя — обгоревшие тела. Смотришь — и слёзы в глазах. И ужасаешься тому, какая она — война.
Это одна из первых серий знаменитого фотографа. Работы никогда не показывали не только в России, но и в мире.
— Тема табу. Люди не хотят видеть ужасы войны в том виде, в котором они существуют в реальности. А я всё-таки решил показать, потому что ощущение, что война присутствует во всём мире, во всех людях, — отмечает Александр Бородулин. — Сам я войну ощутил ещё в детстве. Тогда уже в Москве неизгладимое впечатление произвели на меня ветераны Великой Отечественной войны без ног. Они тащились на деревянных дощечках по центру столицы...
Отец Лев Бородулин тоже прошёл всю войну, получил две медали: "За оборону Москвы" и "За взятие Берлина". Он был известным советским фотокорреспондентом с мировым именем. Снимал в основном Спартакиады, Олимпиаду. В гости часто заглядывали друзья — тоже фотографы. Война увлекала и их. Лев был знаком с Евгением Халдеем и другими фронтовыми фотокорреспондентами.
— Думаю, у меня самая большая коллекция военной фотографии, — говорит Александр. — Тут снимки друзей папы и других военкоров. Я показывал её в Минске, в Музее Великой Отечественной войны, и пришло сотни тысяч людей.
В 1973 году семья Александра эмигрировала в Израиль. Ещё совсем юный фотограф тогда часто ездил в горячие точки и, как журналист центральной израильской газеты, оказался в зоне арабо-израильского конфликта.
— Я хотел показать, что там, как всегда в Израиле, опять идёт заваруха и убивают людей. И, когда попал на огромное поле, увидел сюрреалистическую картину. Повсюду подбитые танки, брошенное оружие и застывшие в позе борца, как говорят медики, трупы. Это было самое сильное впечатление от войны.
На войне Александра контузило, однако он признаётся, что был период, когда его тянуло в зоны боевых действий вновь и вновь.
– Знаете, когда ты близко к смерти, время замедляется. Оно становится чистым, первозданным. Минута равняется дням. И вдруг появляются друзья, которые жизнь готовы за тебя отдать. Таких товарищей часто в обычной жизни нет, а на войне – есть. И чувство братства, чистоты и первозданности приводит к тому, что человек начинает ностальгировать. Это высокие чувства. На войне у тебя нет ни будущего, ни прошлого, только настоящее. И оно такое реальное, хватающее за сердце, за душу. Братское такое. Это пленяет, завораживает. Когда смерть рядом, жизнь становится более ценной и понятной. Я много снимаю в ночных клубах, и там смысл жизни ускользает. Мы же общество удовольствия, но не им, единым. Военная история делает человека чище, возвышеннее. Люди хотят закрыть глаза на войну, а я хочу открыть им их.
