В мастерской в "Городке художников": династия художников Терещенко началась с бумажных лошадок

Заходим в массивную дверь дома номер 1 по Верхней Масловке. В один из домов из "Городка художников", где только мастерские. За строительство архитектурного комплекса, задуманного в 1920-х годах как огромного "корабля искусств", хлопотали Максим Горький и Игорь Грабарь. Предполагалось, что это будут дома-коммуны, где живописцы, скульпторы и графики будут жить и творить – из квартир в тапочках ходить в мастерские, не тратя драгоценное время на быт. Но построили лишь несколько домов.

Просто так не зайти – с экскурсией или в гости к знакомым художникам. В подъезде строгая вахтёрша ждёт, когда Олеся, экскурсовод бюро "Города и люди", подпишет пропуска. Из лифта молодой человек выносит картины, в руках – по несколько штук.

– Витюша, ты, как в старые добрые, угнал у меня лифт! – журит его немного сгорбившийся пожилой мужчина с палочкой, в тёмных очках.

– У меня смягчающие обстоятельства, Николай Николаевич, – оборачивается на ходу тот. – В понедельник – выставка.

Оказывается, это и есть Николай Терещенко, сына известного советского художника Николая Ивановича Терещенко.

– Ну что, ребята, придётся нам по лестнице пешком, – говорит художник и, только спустившись, готов вновь подниматься на 6 этаж.

Пролёты огромные, как в старых домах Петербурга, дубовые гладкие перила.

– Перила не меняли с 1934 года! – восторженно поясняет Терещенко.

На этаже несколько мастерских за белыми дверьми с огромными навесными замками.

– Почему замки? – спрашиваю. – Выходной, – отвечает Николай Николаевич. – Хотя считаю, что художник должен работать каждый день – 24/7. Например, я в молодости очень любил писать и по ночам, а утром работал папа.

В мастерской встречает супруга, тоже художник – Алёна Бабич-Островская. В глаза бросается огромное окно, свет от которого оплетает всю мастерскую, на подоконнике гипсовые скульптуры, рядом – стол с рисункам, книгами, открытками и бронзовым бюстом Есенина. Картины, словно яркие мазки на хосте, заполняют все стены помещения. Здесь собраны работы трех поколений художников: Николая Ивановича, Николая Николаевича, его супруги и дочери Вари.

– Эта мастерская папы, – начинает рассказ Николай Николаевич, сидя на стул в центре мастерской. – Но всего этого бы не было, если бы не папа, деревенский мальчишка, не решил стать художником. С детства он любил мастерить, вырезал бумажных лошадок и приклеивал на окно на зависть соседским мальчишкам. Приехал в Москву на телеге с дядей, поступил на первый набор в художественную школу МСХШ, где кстати училась и мамы Алёны, а потом и в институт имени Сурикова.

– Друзья ему говорили: "Колька, ты из деревни, а работы у тебя изысканные", - включается в разговор Алёна Григорьевна.

– Папа был человеком таланта всемирного масштаба! – гордится Николай Николаевич и встаёт со стула. – Говорил: "Ты обязан меня превзойти, непозволительно быть моей бледной тенью!" и таскал в Третьяковку и Пушкинский. В принципе, после этого я мог бы больше нигде не учиться. Терещенко считает, что художники не умирают, потому что сейчас, когда он вспоминает об отце – он рядом.

– Когда не стало папы, моего главного цензора, эту функцию взяла на себя супруга, – Николай Николаевич подходит к ней, обнимает. – И слово её – закон. Всё в наших судьбах с Алёной сплетено ещё до рождения. Мы ведь уже 40 лет вместе. Знаете, как мы познакомились? Дело было в Гурзуфе, когда мне было два годика. Утром папа нёс меня купаться в голубое море. А рядом гуляла Светлана Львовна, беременная Алёной. И тут она меня почувствовала и задалась вопросом: "Кто же этот белокурый мальчуган?" и заёрзала у мамы в животике. И у Светланы Львовны начались преждевременные роды.

Потом художники ходили в один детский сад, правда, Алёна в младшую группу, а Николай Николаевич с мальчиками малышей дразнил: "Малыши-голыши по тарелке постучи, а тарелка хлопнула, малышей прихлопнула!” И Алёна, обидевшись, уходила.

– Так мы в детском садике и не объяснились! – сетует художник. А увидели они друг друга уже взрослыми, за плечами были браки и дети: у Николая Николаевича сын, у Алёны – дочь.

Алёна удивительная. В творчестве оригинальная. Одна её работа идёт за 275 моих.

Николай Терещенко, художник

– У нас есть одна загадка: на двоих пятеро детей, на одного – по четыре, – говорит Алёна. – У нас три общие дочки. Вот, кстати висят их детские платьица.

Читайте также: Культовый советский скульптор Николай Силис отказался работать над проектами Церетели