Я ТЕБЯ НИКОГДА НЕ ЗАБУДУ
Одиннадцатого ноября 1932 года под моей крышей прошло прощание с женой Сталина — Надеждой Аллилуевой. Она покончилась жизнь самоубийством. Не знаю, почему для этого печального мероприятия выбрали именно меня. Ни до, ни после -ничего подобного не происходило. Я прекрасно запомнил тот траурный день. Гроб выставили в демонстрационном зале на третьем этаже. Его, практически, не было видно из-за цветов. Рядом, на низеньком стуле сидела Надежда Крупская. Она то и дело поправляла черную косынку на голове и украдкой прикладывала платок к глазам. Ее сгорбленная спина выражала неподдельное горе.
Чуть поодаль стояли первые люди страны — Вячеслав Молотов, Серго Орджоникидзе, Лазарь Каганович, Климент Ворошилов. Они выглядели растерянными и смущенными. Повисшую тишину иногда прерывал чей-то неловкий кашель и сдавленные всхлипы.
Иосиф Виссарионович застыл у гроба. Он молча всматривался в угасшие черты жены, как будто пытался запомнить их навсегда. По лицу всесильного вождя катились слезы. Это был единственный случай, когда Сталин плакал при людях. С криком: "Папа, не надо!" — к Главе государства бросился сын Василий. Он крепко обнял отца, стараясь не смотреть на покойную мать. Когда я вспоминаю эту сцену, у меня мурашки по коже...
Через какой-то время гроб вынесли. Траурная процессия проследовала за ним. Цветы, которые украшали помещение, раздали людям, оставшимся в зале.
Это прощание стало началом моего конца. Меня решили снести. Почему? И как я уцелел? — расскажу чуть позже.
ТОРГОВЫЙ РЯД
Вы знаете, у каждого пяточка в центре Москвы своя многовековая история. Земля, на которой возвели меня, не является исключением. С незапамятных времен она была связана с торговлей.
Из соображений безопасности пространство возле Кремля было запрещено застраивать большими домами. А вот возводить легкие ларьки и проводить стихийные ярмарки разрешалось.
В четырнадцатом веке на моем месте находились беспорядочные деревянные Торги — шалаши и навесы, куда свозили товары со всей Руси. Обстановочка была еще та! — по весне и осени покупатели утопали в грязи, летом над рядами висел тяжелый запах гнили, пота и браги. Дикая вонь шла от сточных ям, куда сливали отходы.
Зимой в поисках тепла и хоть какой-то еды сюда забредали нищие и юродивые. А еще деревянные ряды часто горели. После очередного пожара
царь Борис Годунов распорядился построить на пепелище каменный гостиный двор, с арками, подвалами и проемами для лавок. По тем временам это было невиданное, очень длинное здание. В нем расположились Верхние Торговые ряды. Правда, за красивым фасадом все так же скрывались покосившиеся склады, беспорядочные прилавки и палатки.
Создать единый торговый комплекс попыталась в восемнадцатом веке Екатерина Вторая. Проект разработал именитый архитектор ДжАкомо КварЕнги. Он начал перестраивать Ряды в стиле классицизма. Но не успел. Его работу закончил не менее достойный зодчий Осип БовЕ. Мастер взялся за реконструкцию всей Красной Площади. Закопал старый фортификационный ров и вымостил новую территорию брусчаткой.
Теперь мой предшественник выглядел так -двухэтажное здание с большими полукруглыми окнами, треугольным портиком и строгими колоннами на входе.
Внутри торговое пространство делилось на линии и корпуса. У двадцати семи рядов были названия, которые характеризовали товар, который там продавали: Железный, Кафтанный, Большой Золотокружевный, Затрапезный, Иконный, Лапотный, Сундучный, Колокольный, Табачно-Ножевой. Торговые точки разрастались с небывалой быстротой. Из больших лавок делали две, а то и три клетушки. Площадь самого маленького помещения составляла всего полтора метра. Внутри было тесно и темно. Жарко летом и холодно зимой. В морозы продавцы согревались тем, что состязались в перетягивании каната и пинали валенками ледышки. Разводить костры было запрещено.
Ряды портили вид и репутацию хорошеющей столицы. И с этим нужно было что-то делать! Ну вот, теперь мы вплотную подошли к моему рождению.
С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ!
Я появился на свет при Александре Втором. В 1886 году городские власти объявили конкурс на возведение на месте старого обветшалого рынка новой торговой площадки. В соревновании участвовало больше двадцати ведущих архитекторов из Москвы, Санкт-Петербурга, Нижнего Новгорода и даже из Европы. Условия были следующими — здание должно гармонировать по дизайну и цвету с Кремлем, Историческим музеем и Собором Василия Блаженного. Комиссия выбрала проект молодого градостроителя, выпускника Московского училища живописи, ваяния и зодчества Александра Померанцева. Верхние торговые ряды, по замыслу архитектора, должны были представлять несколько отдельных зданий, соединенных застекленными галереями. Главный вход Померанцев предложил сделать в виде терема с воротами и башенками, выполненными в неорусском стиле. Историки окрестили этот жанр архитектурного искусства, как национально-романтический.
Работа закипела! Один за другим появились три этажа. Между тремя продольными галереями строители проложили мостики, чтобы будущим покупателям было удобнее перемещаться по гигантским хоромам.
ЕВРОПЕЙСКИЙ ПАССАЖ С РУССКОЙ ДУШОЙ
Главным моим достоинством стала прозрачная крыша. Это только снизу она кажется воздушной и невесомой. Трудно поверить, но на нее ушло восемьсот тонн металлоконструкций. Стальной каркас, напоминающий паутинку, являлся примером прогрессивной инженерной мысли того времени. Фасад отделали сразу несколькими материалами — финским гранитом, тарусским мрамором и песчаником. Подо мной устроили двухъярусные подвалы. И здесь тоже не обошлось без технических новинок. В полу проделали ямы. В них установили электрические фонари. Сверху дыры закрыли каленым стеклом. Получалось, что свет шел прямо из-под ног. Продавцы сочли это диковинкой и старались лишний раз наступит на блестящее пятно.
В моих стенах установили центральное отопление, автономные электро и насосную станции, котельную. А еще — соорудили печку для подогрева снега на крыше. Чтобы зимой сугробы не валились на головы посетителей. Поверьте, такого оснащения больше не было нигде в Европе! Меня соорудили удивительно быстро — всего за четыре года.
В декабре 1893 -го состоялось мое торжественное открытие. На улице гремел оркестр, возле входа толпились восхищенные зрители -как обычные москвичи, так и представители знатных фамилий. Меня почтил своим присутствием дядя Николая Второго, генерал-губернатор Москвы Сергей Александрович Романов с супругой. Митрополит Виссарион освятил мои покои.
Все это было так волнительно и так приятно! В мою честь произносили пылкие речи, называли новым символом столицы, модным европейским пассажем, но с русской душой. В первый же день мои владения посетило шестьдесят тысяч горожан! И поверьте, им было, чему удивляться и на что посмотреть.
Под моей крышей разместились телеграф, аптека, банк, парикмахерская, кинотеатр и больше тысячи магазинов. Здесь продавали шелка, меха, посуду, украшения, обувь, парфюмерию. Найти товары можно было на любой вкус и даже кошелек. На первом этаже находились элитные салоны, на третьем -торговые точки с более доступным ассортиментом.
Под стать магазину были и посетители. В лавку Калашникова за самыми точными часами заглядывали композитор Чайковский и писатель Толстой. Салон духов Брокара посещали знатные дамы, актрисы и первые модницы столицы. Огромным спросом в то время пользовался аромат под названием "Букет Императрицы". Он был создан специально для жены Николая Второго -Александры Федоровны.
А еще именно в моих хоромах впервые ввели ценники на товары. Стоимость изделия, указанная на бумаге, не позволяла ушлым продавцам требовать лишние деньги с покупателей. Я купался в роскоши и был обласкан улыбками и комплиментами горожан.
ЖИЗНЬ ПОСЛЕ СМЕРТИ
В 1917 году грянула революция. После нее моя жизнь окрасилась в черно-белые тона. Меня то закрывали, то открывали. В первые годы правления Владимира Ленина я остался не у дел. Но уже через несколько лет, с введением НЭПа, восстановил свою работу. Первого декабря 1921 года вышел указ, в котором меня признали своим, советским, и официально нарекли Государственным Универсальным магазином. До этого я назывался просто Верхними Торговыми рядами.
Моей рекламой занялся поэт Владимир Маяковский. Благодаря ему появились плакаты и краткие лозунги в стихах. Вот, например:
"Тому не страшен мороз зловещий,
Кто купит в ГУМе теплые вещи!"
Строки творца зачитывали по громкоговорителю. Я каждый раз вздрагивал, когда слышал эти жесткие, рваные рифмы:
"Комфорт — и не тратя больших сумм.
Запомни следующую строчку:
Лучшие ковры продает ГУМ —
Доступно любому, дешево и в рассрочку".
Новый руководитель государства, Иосиф Сталин счел меня слишком роскошным и не соответствующим рабоче-крестьянскому духу Страны Советов. В тридцатые годы в моих палатах осталось лишь несколько десятков торговых точек. Среди них был продуктовый, Торгсин -для иностранцев, и магазин по продаже имущества врагов народа.
Зато под моей крышей появились всевозможные ведомства, государственные учреждения и тресты. Бывшие торговые ряды заняли Министерства культуры, пищевой, легкой и даже угольной промышленности.
Открылись курсы иностранных языков, заработали поликлиника и типография. На первом этаже расположился просторный кабинет генерального комиссара государственной безопасности — Лаврентия Берии. Уж не знаю, почему он решил работать именно здесь, а не в Кремле.
КОММУНАЛЬНЫЙ РАЙ
Что самое удивительное, некоторые магазины преобразовали под жилые помещения — коммуналки! Квартир в столице катастрофически не хватало, поэтому местные власти использовали любые площади для размещения советских граждан. Конечно, поселились здесь люди непростые. Жилье они получили от разных народных комиссариатов — Наркомфина, Наркомзема, Наркомата внутренних дел.
Всего в здании обосновалось двадцать две семьи в количестве восьмидесяти пяти человек. Некоторые квартиранты трудились в Кремле, что было очень удобно. Дорога на работу занимала всего несколько минут. Как вы уже догадались, у необычного жилья были свои плюсы и минусы.
В моих покоях проходили концерты и кинопоказы для сотрудников ЦК. Хозяева квадратных метров тоже имели право посещать эти закрытые мероприятия. А какой вид открывался из моих покоев! Просто загляденье!
Возможно, именно про эти квартиры поэт Сергей Михалков написал свои знаменитые строки:
"А из нашего окна
Площадь Красная видна!
А из вашего окошка
Только улица немножко."
А вот наблюдать за парадами квартирантам не разрешали. Во время торжественных смотров в комнатах дежурили военные. Жителей не подпускали к окнам. Считалось, что если в помещение проникнет бандит и выстрелит из пистолета, то пуля долетит до Кремля.
В комнатах не было газа и водопровода, но бытовые сложности никого не пугали. Готовили на керогазах -нагревательных приборах с керосином. Воду набирали в умывальниках в общественных туалетах. Туда же бегали "по нужде".
Честно говоря, мне пришлась по нраву такая жизнь — размеренная, спокойная, уютная. Я с отеческой нежностью наблюдал за квартирантами. К слову, все они были достойными людьми, -никаких пьянок и мордобоев. В общем, все было хорошо. Поэтому, как гром среди ясного неба прозвучало заявление о моем сносе. В 1935 году с подачи руководителя Наркомата тяжелой промышленности Серго Орджоникидзе Сталину предложили новый градостроительный план. На бумаге на моем месте значилось гигантское здание Наркомтяжпрома. Его планировали возвести под стать Дворцу Советов -с башнями, уходящими в самое небо, огромными колоннами и многочисленными корпусами. Иосиф Виссарионович, не задумываясь, одобрил проект. Он недолюбливал меня еще с тех пор, как в моих палатах был выставлен гроб с телом его жены. Тогда генералиссимус проявил минутную слабость — разрыдался глазах у подчиненных.. И он был рад избавиться от меня — немого свидетеля своего позора.
Я уцелел просто чудом! Партийные функционеры все никак не могли выбрать из нескольких вариантов один генплан. А еще в процесс постоянно вмешивался Берия, который не хотел терять свой кабинет в моих стенах.
В 1937 году неожиданно умер Орджоникидзе, который настаивал на строительстве сильнее других. А потом началась война и меня на какое-то время оставили в покое.
ВОЙНА В СЕРДЦЕ
Во время Великой Отечественной меня уплотнили — к имеющимся жильцам подсели тех москвичей, чьи квартиры были разрушены бомбежкой. Большинство мужчин ушло на фронт, а женщины обосновались, как говорится, в тесноте, да не в обиде. Спали на полу, в коридорах, делились продуктами, присматривали за своими и чужими детьми.
Война для меня предстала в череде парадов. В ноябре сорок первого года состоялось традиционное шествие наших войск по Красной площади, посвященное двадцать четвертой годовщине Октябрьской революции. Солдаты четче, чем обычно отбивали шаг. В каждом их движении чувствовалась максимальная сосредоточенность, решительность и готовность дать отпор врагу. Действие проходило в разгар битвы за Москву. Линия фронта находилась всего в нескольких десятках километров от столицы...
В сорок третьем году на Красной площади был дан первый победный салют в честь освобождения от фашистов советских городов — Орла и Белгорода. Мои жильцы высыпали на площадь. Впервые за многие месяцы я увидел улыбки на их изможденных серых лицах. Люди переглядывались, старики хлопали друг друга по плечу, женщины вытирали слезы, на этот раз, от радости, и с надеждой всматривалась в полыхающее разноцветными огнями ночное небо.
Но настоящий праздник был еще впереди. Девятого мая сорок пятого года в двадцать один пятьдесят пять диктор Всесоюзного радио Юрий Левитан объявил о капитуляции фашистской Германии. Спросите, при чем тут я? Дело в том, что Левитан вышел в эфир именно из моих покоев, из ГУМа. Мои стены сотрясал его зычный голос: "8 мая 1945 года в Берлине представителями германского верховного командования подписан акт о безоговорочной капитуляции германских вооруженных сил. Великая Отечественная война, которую вел советский народ против немецко-фашистских захватчиков, победоносно завершена, Германия полностью разгромлена".
А 24 июня на моих глазах прошел Парад Победы. Его принимал маршал Георгий Жуков. Командовал войсками маршал Константин Рокоссовский. Трудно передать словами то, что я чувствовал. Меня распирало от гордости. И в то же время хотелось плакать. Невероятно, но в праздничном шествии приняло участие 35 тысяч человек! Солдаты, офицеры, генералы, военные музыканты шли нескончаемым потоком. Глядя на них, я думал, какая же у нас все-таки огромная, великая и сильная духом страна! Но вернемся к моей истории.
В 1947 году Сталин предпринял еще одну попытку избавиться от моих владений. Он одобрил план по возведению на моем месте огромного обелиска в честь Победы. Но пока искали деньги на стройку, вождь отошел в мир иной.
После его смерти в стране начался период "оттепели". В мои покои как будто вдохнули новую жизнь! В 1953 году всех квартирантов расселили, а меня закрыли на ремонт. Уже через год я вновь распахнул своих двери для покупателей.
НОВЫЙ ГУМ — ТОВАРНЫЙ БУМ!
Обновленный ГУМ рад приветствовать гостей! В моих подвалах оборудовали около ста хранилищ и огромных холодильников. Складские помещения соединяло с верхними этажами сорок лифтов.
Строители демонтировали стены, которые разделяли помещения на узкие клетушки -магазины. Вместо них появились открытые просторные галереи. Только представьте, общая длина всех прилавков составила больше двух с половиной километров! В моих палатах заработало сто пятьдесят секций. В них продавали ткани, готовые мужские и женские наряды, головные уборы.
Мне запомнился интересный случай. Мужчина зашел в отдел белья и попросил показать ему пижамы. Выбор оказался невелик -всего две расцветки. Покупатель возмутился. Тогда ему предложили заполнить карточку учета неудовлетворенного спроса. Ее передали в администрацию магазина. А оттуда написали письмо на фабрику по производству пижам с просьбой расширить ассортимент.
Вот так работали в ГУМе!
Все было организовано на самом высшем уровне. Великоват пиджак — спуститесь в ателье, вам его подошью! Хотите смастерить пальто сами? Пожалуйста! Купите отрез шерсти, и швейный набор.
Здесь же, под моей крышей проходили показы мод. Дамы могли сразу же заказать понравившийся наряд.
Огромной популярностью пользовался отдел бытовой техники. Гражданки с удивлением рассматривали первые стиральные машины -повернул рычаг вправо- стирка, влево — отжим. Покупателям предлагали пылесосы, вентиляторы, электрополотеры.
В отделе радиотехники к вечеру оставались пустые полки. За день здесь продавали четыреста радиоприемников и телевизоров. Теле аппараты были совсем не такие, как сейчас, с маленькими окошками и мутной картинкой. Но расхватывали это чудо техники просто "на ура".
В 1957 году в моих стенах заработала знаменитая столовая номер 57.
Ее открытие приурочили к международному фестивалю молодежи и студентов, который проходил в Москве. Отсюда и номер — по году знаменательного события. Я прекрасно помню, как третий этаж первой линии сотрясали веселые шумные пестрые компании ребят и девчат, говорящих на разных языках. Всего к нам приехали гости из ста тридцати одной страны. До этого фестиваль проводили в Праге, Будапеште, Берлине, но нигде не было такого количества народа.
В моей столовой иностранцам предлагали традиционную русскую еду: — нарядный красный борщ с густой сметаной, блины, икру, балык, селедку под шубой.
Стены украшали плакаты с полезными советами и призывами: "Овощи и фрукты -лучшие продукты", "Дамочка, внимание! Соблюдай режим питания".
Кстати, современную столовую в моих чертогах воссоздали по образу и подобию той, которая была здесь пол века назад. С теми же постерами и лозунгами, малиновыми скатертями и блюдами в меню.
Сейчас это место можно назвать осколком Советского Союза в роскошном и технологичном ГУМе.
Кстати, столовая номер 57, одна из первых в стране, перешла на систему самообслуживания покупателей. Люди сами выбирали понравившиеся блюда на полках и шли с ними к кассе. Для того времени это было смело и необычно. Идею предложил еще в 1936 году нарком пищевой промышленности Анастас Микоян. Но прижалась она только во время Хрущевской "оттепели". Линию раздачи политик подсмотрел у американцев во время рабочей поездки в Соединенные Штаты. Там же Микоян пристрастился к мороженому. И решил сделать это лакомство таким же популярным в Советском Союзе. Анастас Иванович помог наладить производство, и лично контролировал качество продукта. Сталин даже как-то пошутил по этому поводу: "Ты больше заботишься о мороженом, чем о коммунизме".
В моих владениях сладкие ледышки начали продавать почти сразу после открытия, в пятьдесят четвертом году. Гости получали свежайший товар! Мороженое изготавливали не где-нибудь на стороне, а в моих чертогах, в подвале. Делали его по специальному рецепту, секрет которого технологи не раскрывают до сих пор.
Не поверите, но в наши дни некоторые посетители специально заглядывают в мои владения, чтобы купить тот самый пломбир в вафельном стаканчике. Родом из детства.
Анастас Микоян отметился и в гастрономе номер один на первом этаже. В 1952 году его "Книга о вкусной и здоровой пище", изданная в количестве двух с половиной миллионов экземпляров, разошлась по всему Союзу. Продуктовый магазин в ГУМе стал живым приложением к брошюре. В отделах можно было купить ингредиенты, которые так смачно описывал партийный деятель, и приготовить из них домашнее блюдо по рецепту Микояна.
В пятьдесят четвертом году под моей крышей открыли отдел мод. А при нем- демонстрационный зал. Гражданки могли за небольшие деньги купить билет на показ. Пока модели щеголяли в эксклюзивных и дорогих нарядах, зрительницы торопливо зарисовывали фасоны платьев и юбок. Зачем покупать, когда можно стать модницей бесплатно — сшить забористую вещицу самой?
В 1959 году в мои покои заглянул знаменитый французский модельер Ив Сен-Лоран в сопровождении двенадцати красоток-манекенщиц. Вы спросите, каким чудом дизайнер оказался в Москве?
Отвечу. Модная делегация представляла торговый дом "Диор". Лоран хотел расширить клиентскую базу. Кроме того, ему нравились славянские мотивы в одежде, поэтому он и решил посетить Советский Союз. Перед его визитом по всей Москве развесили афиши: "Французские моды. Парижский дом моделей. Кристиан Диор".
Показы планировали проводить в Доме культуры "Крылья советов". А на моей территории девушки устроили фотосессию. Съемки проходили на глазах обычных посетителей ГУМа. Худые высокие француженки с ярко накрашенными глазами, в приталенных костюмчиках и безразмерных балахонах, смотрелись как инопланетянки. В облаке духов они как будто выплывали из галерей, восхищая и немного тревожа советских женщин в платках.
Вообще, иностранцы частенько посещали мои чертоги. Вот приехал гражданин из-за рубежа, куда его вести, чтобы он оценил все прелести коммунизма? На Красную Площадь и в ГУМ!
Гости из разных стран атаковали отделы фарфора и хрусталя, замирали в восхищении у прилавков с сувенирами.
В 1972 году мои ГУМ посетил Президент Соединенных Штатов Ричард Никсон с супругой. На память о визите продавцы подарили Патриции павловопосадский платок. Говорят, жене именитого гостя очень понравился презент.
Целый этаж был отведен под детские товары. Ребятам позволяли запускать на столах механические игрушки. Радости юных покупателей не было предела!
Кто бы мог подумать, но уже в то время в магазине функционировала игровая детская комната. А мебель была представлена не сама по себе, а в сборных интерьерах. Если вы думаете, что лабиринты из обставленных спален и гостиных придумали на западе, то глубоко ошибаетесь!
Еще в моих палатах работал сервис по доставке покупок на дом. Напомню, это пятидесятые годы! А уровень обслуживания даже лучше, чем сейчас. За день магазин посещало больше двухсот тысяч покупателей — это население среднего города.
АКТЕРСКИЙ ДАР
В моих хоромах гости не только делали покупками, встречались, обедали, гуляли, но и снимали кино. С гордостью могу сказать, что я засветился в нескольких картинах.
Свою звездную карьеру я начал в качестве консультанта. В 1955 году в Советском Союзе вышел в прокат фильм "За витриной универмага". В основе сюжета -конфликт между завотделом готового платья и директором швейной фабрики. Так вот, интерьеры и декорации для киноленты возвели по моему подобию. А товары на прилавках были самые настоящие, взятые на время из моих покоев.
В шестьдесят четвертом году на экранах появился знаменитый фильм "Я шагаю по Москве". Герой Никиты Михалкова прохаживает по моим галереям и произносит не самую приятную речь: "Посмотрите налево. ГУМ — Государственный универсальный магазин — яркий пример вычурной псевдорусской архитектуры конца XIX столетия". Ну, да ладно. Зато я попал в кадр и познакомился с известными личностями в мире искусства. Например, во время съемок за прилавком отделам грампластинок в качестве продавщицы трудилась актриса Галина Польских.
В моих владениях режиссёр Эльдар Рязанов снимал картину "Невероятные приключения итальянцев в России". А английский мастер Пол Андерсон "Обитель зла — Пять". Ох, и натерпелся я страха с этим фильмом! По моим стенам лазали жуткие монстры. Правда, сражалась с ними ни кто-нибудь, а сама Мила Йовович! Для этих грандиозных съемок даже перекрыли Красную площадь.
ФОНТАН ЭМОЦИЙ
Кстати, хотел бы сказать пару слов про фонтан. Его построили еще в конце 19 века. Задумка была весьма необычной. Веселые струйки воды удивляли и привлекали внимание посетителей. Праздничную атмосферу поддерживал духовой оркестр, который располагался на балкончике второго яруса.
В советские времена водный каскад прославило ставшее традиционным объявление по громкоговорителю: "Если вы потеряли друг друга в нашем магазине, встречайтесь в центре возле фонтана". Эта традиция сохранилась до сих пор.
В наши дни я по-прежнему являются самой известной и модной торговой площадкой в России. Покупатели даже в шутку называют меня не Государственным, а Главным универсальным магазином.
Это был актёр театра и кино, мастер дубляжа, диктор, телеведущий и писатель Сергей Чонишвили — ожививший голос знаменитого ГУМа. Еще больше непридуманных историй из уст оживших зданий российской столицы слушайте в подкасте газеты METRO "Голоса московских домов"