Однажды в гостях я спросила незнакомого молодого человека, где он работает. Молодой человек густо покраснел и ответил:
Pixabay
Телефонное жульничество – по-прежнему большая проблема.
– Я вам, конечно, могу сказать, но вы будете смеяться.
– Да не бойтесь, признавайтесь!
Молодой человек покраснел ещё гуще и сказал:
– Я работаю в службе безопасности Сбербанка. Ну вот, что я говорил...
Звонки от "служб безопасности" самых разных банков давно уже стали неплохим бизнесом для жуликов. Схема воздействия на доверчивых граждан проста: лжесотрудник строго сообщает жертве, что с карты была сделана крупная покупка, и просит её подтвердить. Когда человек начинает возмущаться, его просят сообщить данные карты. Если наивность человека превышает допустимые значения, в конце разговора на его карте пусто.
Однако иногда людям звонят и настоящие сотрудники банков. Как отличить от них жулика?
Находчивые москвичи быстро нашли ответ на этот вопрос. Так как телефонными мошенниками, имитирующими звонки от банков, заинтересовались не только рядовые москвичи, но и соответствующие органы, было официально установлено, что основная масса лжеколлцентров располагается на территории Украины. Спустя время грамотные пользователи мобильных телефонов поняли: жуликов выдаёт специфический южнорусский говор, который с первых же фраз слышит житель Центральной России. Информация о том, что телефонного злоумышленника теперь можно вычислить по говору, быстро разлетелась и в различных группах в соцсетях. Поэтому многие уже были готовы ко встрече с врагом, а тем более профессионалы.
Этнографу Дмитрию, коренному москвичу, несколько месяцев назад позвонил незнакомый мужчина, обратился к нему по имени отчеству и представился менеджером службы контроля Сбера. Едва “менеджер” принялся рассказывать историю о крупной покупке, как Дмитрий уже всё понял.
– Ну какой ты менеджер, с таким-то говорком.
Парень опешил.
– А что, говорок есть? Как это?
– Ну, слышны открытые гласные. Ты откуда? Наверное, юг Белоруссии?
– Нет, – растерянно ответил ”менеджер”. – Я с другой стороны границы, север Украины.
Это означало, что этнограф ошибся всего на пару десятков километров.
Жулик оказался хорошим парнем. Через пять минут Дмитрий рассказывал любознательному славянскому брату про фонетику, а жулик делился опытом из своей сферы. Оказалось, что по его подсчётам историей про крупную покупку с карты удаётся развести примерно 5–10% обзваниваемых клиентов. В основном это москвичи, деловито объяснял парнишка, у них денег больше.
– Я тогда подумал, – говорит Дмитрий, - ничего себе! На холодных звонках делать 5–10% продаж! Этому парню надо вести мастер-классы!
Кончился разговор по-доброму.
– Вы меня извините, Дмитрий Игоревич, – робко попросил жулик.
– Да за что?
– Ну, я же вам не с добром звонил...
На том и разошлись.
Другой москвич, журналист Сергей, утверждает, что вывести жулика на чистую воду можно ещё проще:
– Как только мне звонят и я слышу южнорусскую “г”, я сразу спрашиваю: “Чей Крым?” Это вводит ребят в такое смущение, что они тут же бросают трубку.
Мы попросили директора Института лингвистики РГГУ, диалектолога Игоря Исаева выделить основные признаки южнорусских говоров, которые легко услышит любой непрофессионал.
1. Акание типа литературного, но с существенным отличием. У жителей Юга России в речи звучит более широкий а-образный гласный перед звуками И, Ы, У. Это так называемый гласный верхнего подъёма: вАды, трАвы. В этом слишком широком А часто обвиняют москвичей, но на Юге России это акание звучит куда выразительней.
2. Знаменитый “г” фрикативный в позиции не в конце слова и не перед глухими согласными: но[h]а, день[h]и.
3. “Г” в конце слова будет выглядет как [х]: но[х], дене[х], вдру[х].
4. Главная морфологическая черта южнорусского говора – “т” мягкое в окончании личных глаголов: идеть, несеть, едеть.