В 1925 году Маяковский привёз на Международную выставку развития и технологий в Париж свои рекламные афиши, получил серебряную медаль "За вклад в развитие рекламного искусства" и узнал, что виза в Америку ждёт его в Мексике.
Из Парижа он приплыл в Испанию, но тёплая страна ему не понравилась. Там он пересел на другой лайнер, пересёк Атлантику за 18 дней и прибыл в Гавану.
– Надо понимать, что за образом брутального элегантного модника скрывался человек с глубокими травмами и психическими расстройствами, – объясняет Василий. – У маленького Володи отец умер на глазах от заражения крови после укола ржавой иглой. С тех пор Маяковский панически боялся инфекций, всегда носил с собой платочки, которыми накрывал дверные ручки. Платочек затем выбрасывался. В компании держался в стороне, потому что ему было сложно коммуницировать с людьми. Во время общения он испытывал сильный стресс. Питался в одиночестве. Страдал пограничным расстройством личности, и оно проявлялось в эмоциональной влюблённости: влюблялся он в первую встречную женщину, которой уже через 30 минут объяснялся и делал предложение. У него была идеальная память, значит, помнил все обиды и переживания, и невероятная страсть к игре. Поэтому, будучи в Гаване, первым делом он пошёл в казино и признался в любви нескольким кубинкам.
Маяковский помнил каждое своё стихотворение. Записывал их лишь в том случае, когда нужно было срочно его продать. Он быстро черкал на листке, Лиля бежала, продавала, и на эти деньги они ели несколько дней. Василий Бейнарович
С Кубы Маяковский приехал в Мексику в самый сезон дождей. Лиле он писал, что "всё время прикладывает сердце и скачет давление, и чтобы здесь жить надо привыкнуть, а как же при этом пить?" На вокзале его ждал Диего Ривьера, которого поэт описывал так: "Меня встретил человек с самым мягким животом на свете". Впоследствии Ривьера сетовал на то, что ему так и не удалось стать Владимиру другом.
– Маяковского поражает мексиканская природа. Лиле он писал: "Здесь пустыня, невероятно яркие закаты и кругом кактусы", – говорит Василий. – А кактусы называл неземными растениями. Через 20 дней в Мексике, он прибыл на пограничный с США пункт Лоредо, где попал на несколько часов в тюрьму, а оттуда прямиком на экспрессе ворвался в "Большое Яблоко".
Не зная ни одного языка, кроме русского, Маяковский выступает на различных мероприятиях. В Гаване он и Ривьера зашли в кабак, и там началась драка: сцепились 40 человек. И тут Маяковский закричал: "Тихо!" своим низким громким голосом и начал читать стихи. Никто ничего не понял, но драка прекратилась. Василий Бейнарович
Впечатления от Нью-Йорка у поэта остались яркие, особенно поразило освещение Бродвея. Как мальчишка, он каждый вечер стремился туда ко времени, когда зажигались фонари, и писал, что "это зрелище завораживало его".
– Семь раз выступал Владимир в Нью-Йорке и всегда собирал аншлаги, – рассказывает Василий. – На одной такой встрече он познакомился с Елизаветой Зильберт, или Элли Джонс.
Элли было 20 лет, и с мужем-британцем она уже не жила. Маяковский был ею заворожён. Все три месяца в США они не разлучались ни дня: посещали джазовые концерты, кемпинги, бильярдные, гуляли и занимались любовью. 28 октября 1925 года, после концертов в Детройте, Чикаго, Мидленде, Филадельфии и Питцбурге, он выступил в Нью-Йорке последний раз, пообещал Элли вернуться и уехал.
О том, что страстная любовь с Элли Джонс подарила ему дочь, Маяковский узнал лишь спустя несколько лет, в 1928 году. Девочке, Хелен Патриции Томпсон (в 1954 году она вышла замуж и поменяла фамилию), было уже два годика.
– Элли не хотела рассказывать о дочери Маяковскому, но правда стала известна по воле случая, – уточняет Василий. – Элли встретила в Ницце знакомую, которая, взглянув на девочку, поняла: это дочка Маяковского. Возвратившись в Париж, куда как раз приехал Владимир, чтобы купить Лиле машину, подруга ему всё рассказала. Маяковский в шоковом состоянии несётся в Ниццу. Врывается в дом, где остановилась Элли, в руках у него стихотворение, посвящённое ей. Подхватывает на руки Хелен, затем её маму, кружит в объятиях, целует и говорит, что они – самое ценное в жизни и больше он с ними никогда не расстанется. Но Лиля Брик находит способ их разлучить.
Хелен Патриция приезжала в Москву с сыном Роджером в 1991 году. Её поразило, с каким почётом в России относятся к поэту.
– Двухметровая женщина с низким баритоном, в её словах и поведении ощущалось, насколько психологически сквозь время она тянется к отцу, – Василий вздыхает. – И также боль, пронесённая ею через всю жизнь. Она всё время рассуждала о том, что бы отец мог ей рассказать.
