Шахтёр с 26-летним стажем рассказал о трудностях своей профессии

Пылевой бронхит, травмированная под завалом нога и ценная государственная награда – именно с таким набором Вячеслав Захария попрощался с угольной шахтой, проработав там 26 лет и 8 месяцев.

– Из армии я вернулся в 1988 году и 4 месяца занимался в учебно-курсовом комбинате, потом два месяца практики и диплом. Так я стал горнорабочим очистного забоя 5-го разряда, – вспоминает бывший шахтёр.

Работа на шахте не была диковинкой в родных краях Вячеслава: в посёлке Синегорский Ростовской области добыча угля кормила многие семьи. Несмотря на всю опасность, ремесло хорошо оплачивалось, да и социальная поддержка существенно облегчала жизнь: льготы, профсоюзы, путёвки в санатории и детские лагеря.

– В 20 лет после практики получил свою первую зарплату, теми деньгами 480 рублей. Я был в шоке, в руках никогда столько не держал. Купил на них хороший музыкальный центр, полностью обновил гардероб на ростовском рынке с импортной одеждой, а со второй зарплаты приобрёл чешский мотоцикл "Ява", – делится Вячеслав.

Первый день в шахте особо запомнился юному горняку.

– Темнота, сырость, всё капает, грохочет, трещит. Старшие смеются, мол, молодой ещё, шугливый, но спустя два-три месяца привыкаешь... У нас на участке висел плакат с надписью "Спускайся, осмотри кровлю и запомни, тебя ждут дома" – страшно не было уже хотя бы поэтому.

Всего внутри и на поверхности шахты вместе с Вячеславом трудилось около 150 человек: проходчики, взрывники, специалисты, занимавшиеся вентиляцией и откачкой карьерных вод, доставщики материалов и многие другие умельцы. Уберёшь одно звено – подвергнешь опасности сотню жизней.

– Только за время моей работы было 8 смертей, – с тяжестью произносит шахтёр. – Это и несчастные случаи, и халатность: было такое, что человека по частям не могли собрать – с такой силой рубануло комбайном. Ну а разные травмы и переломы случались в шахте чуть ли не каждый месяц-два – такая работа.

За свой многолетний стаж Вячеслав и сам прошёл испытание, от которого по коже невольно пробегает холод.

– Я был в забое, пошёл перевешивать блочок (устройство, которое помогает выгружать горную массу). И пошёл, слава богу, по краю, не посередине – если бы был в центре, сейчас уже не мог бы об этом рассказывать… Обвалилась порода – ни треска, ни предупреждения, рухнули вниз 80 тонн.

Падение кровли в уже выработанных местах – явление закономерное: уголь уже убран, а давление продолжает нарастать. В какой-то момент пустота, как её называют шахтёры, не выдерживает и обрушивается, сбивая при этом находящихся рядом рабочих с ног мощной воздушной струёй. Иногда обвал можно предугадать заранее: в таких случаях начинает сыпаться "ложняк" – так горняки именуют мягкие породы кровли. В случае Вячеслава такого сигнала, предупреждающего об обвале, не было.

– Из-за того, что я шёл по борту, меня прижало к стенке и моментально перебило ноги, так что я даже боли не почувствовал. Уже позже начало колотить, появился озноб. А наверху увидели пыль, но сразу поняли, что я там живой: спустились за мной, нашли какие-то доски, сделали шину, перемотали и потащили на носилках наверх. Потом уже вызвали медсестру и отвезли на скорой в травматологию.

Далее – операция, аппарат Илизарова (устройство, которое применяют для жёсткой фиксации кости), реабилитационный центр, гимнастика и два месяца работы на поверхности: в шахту не пускали.

Через год я вернулся к ребятам. Морально тяжело не было, я же знал, где работаю, видел травмы и похуже.

Вячеслав Захария, горнорабочий очистного забоя 5-го разряда

Все опасности на шахте помогают преодолевать правильный настрой и чувство юмора.

– Атмосфера там внизу всё равно была весёлая: мы подкалывали друг друга, смеялись, так и работалось легче. А однажды вот что случилось: взорвался котёл, который грел воду в нашей бане. А в посёлке течёт речка Северский Донец – ну нам и сказали собрать свои чистые вещи, полотенца и сложить их в чистый автобус, а в грязный, в котором мы ездили в пыльной спецовке, сели мы. Приехали, разделись и как начали смеяться – все чёрные отмывались в реке, – улыбаясь, рассказывает Вячеслав.

Закончил работу бывший шахтёр по состоянию здоровья: поставили пылевой бронхит – профессиональное заболевание горняков.

– Сначала на комиссии мне дали 30% запылённости лёгких, потом 40% – в этом случае работать нельзя уже по закону. На следующий же день я рассчитался и уволился. Там нет возможности избежать этого заболевания, так же как и проблем со спиной. В первой моей шахте пласт был метровый – мы ползали в специальных наколенниках, иногда работали лёжа, выпрямиться было вообще нельзя. Уже во второй шахте лава (подземная очистная выработка, в которой добывали уголь) в высоту была под два метра – можно было свободно ходить.

За тяжкий труд Вячеслава нагрудным знаком "Шахтёрская слава" III степени наградил уже экс-министр энергетики Александр Новак. Сейчас бывший шахтёр и ветеран труда хотя и помнит все сложности и ужасающие истории, говорит о работе с теплом.

– "Твёрдой кровли вам, ребята" – так горнякам желают удачи в работе, – напутствует коллег Вячеслав. – Чтобы всё оставалось целым, чтоб ничего не обсыпалось.

Только факты

Шахтоуправление "Краснодонецкое", в котором изначально работал Вячеслав, находилось на глубине более километра под землёй. Его закрыли в 1990-х годах из-за износа и нерентабельности.

Уголь, добываемый в шахтах посёлка Синегорский, отправлялся на экспорт за границу, а также в Новочеркасск, где использовался тепловой электростанцией для отопления всей Ростовской области.

Часто в угле находились и артефакты – следы древних папоротников и куски, покрытые ценными металлами. Что-то забирали учёные для исследований, а что-то относил в школу сам бывший шахтёр, так у детей появлялись наглядные пособия на уроках географии и биологии.

Читайте также: Врач-уролог из Балашихи собирает совсем не драгоценные камни