150 лет назад великий русский антрополог, этнограф и натуралист Николай Николаевич Миклухо-Маклай начал свою вторую экспедицию в Папуа – Новую Гвинею. Рассказываем, как благодаря исследовательскому духу русского человека Тихий океан мог стать Mare Nostrum – внутренним морем России и почему этого не произошло.
Папуа – Новая Гвинея
В конце февраля 1873 года Миклухо-Маклай отплыл к берегам Папуа – Новой Гвинеи, которая находится немногим более чем в 150 км от Австралии. Он исследовал природу острова, культуру аборигенов и образ их жизни, а по возвращении в Петербург прочитал несколько лекций, произведя фурор.
В течение десяти лет русский учёный обращался к Александру II и его сыну Александру III с предложениями ввести в отношении части острова российский протекторат, но имперское правительство на это не пошло.
– Надо честно признать, что русский флот не имел в XIX веке доктрины, которая предусматривала постоянное сообщение с заморскими территориями, кроме Аляски. Поддерживать военно-морские базы далеко от границ России было признано нецелесообразным, это требовало сложной логистики. Фактически флот был прибрежным, океанские плавания не носили системного характера. Эпоха Александра Третьего – эра внутренней колонизации, направленной на развитие внутреннего рынка, а не на захват колоний, – рассказывает кандидат исторических наук, учёный секретарь Иркутского областного краеведческого музея имени Н. Н. Муравьёва-Амурского Артём Ермаков.
Кстати, Миклухо-Маклай стал частью новогвинейской культуры: у некоторых племён на острове русский учёный-путешественник сегодня почитается как полубог, мифическая фигура. Он герой так называемого карго-культа, ведь Миклухо-Маклай отучил туземцев от каннибализма, стал прививать сельское хозяйство и дал островитянам топоры.
Острова Россиян (архипелаг Туамоту), Океания
Острова были открыты и нанесены на мировую карту русской кругосветной антарктической экспедицией Фаддея Беллинсгаузена и Михаила Лазарева в 1820 году. Большинство населения островов к русским морякам было настроено враждебно, и российские мореплаватели ни на один берег так и не высадились. Изучив острова в течение трёх недель, наши исследователи удалились в сторону Таити.
– Изначально плавание носило исключительно научную цель, а не военную и колонизационную. Хотя наши исследователи везли золотые, серебряные и бронзовые медали для поддержания симпатий местного населения к русскому императору, на шлюпах "Восток" и "Мирный" не было серьёзного вооружения, – говорит Артём Ермаков.
Всего было открыто 18 островов-атоллов: Чичагова (Таханеа), Спиридова (Такапото), Рюрика (Арутуа), Румянцева (Тикеи), Раевского, Остен-Сакена (Катиу), Моллера (Аману), Милорадовича (Фааите), Лазарева (Матаива), Кутузова (Макемо), Крузенштерна (Тикехау), Ермолова (Таэнга), Грейга (Ниау), Гагенмейстера (Апатаки), Волконского (Такуме), Витгенштейна (Факарава), Барклая-де-Толли (Рароиа) и Аракчеева (Фангатау). Сегодня архипелаг носит название Французская Полинезия и принадлежит Пятой республике.
Форт-Росс, Калифорния
Небольшая крепость в 100 км к северу от современного Сан-Франциско была основана в 1812 году в целях обеспечения сельскохозяйственной базы для Русской Америки – Аляски.
– Пока эти территории были в пределах испанской Калифорнии, шансов расширить территорию Русской Калифорнии не было. Нужны были инвестиции, которых не хватало на развитие самой Русской Америки. После обретения независимости Мексиканской Республикой последняя была готова передать России обширные территории в Калифорнии, но эти предложения в Петербурге не приняли. Рост Форт-Росса стал заложником контрреволюционной политики правительства Николая Первого и нежелания сотрудничать с революционным мексиканским правительством, – рассказывает Артём Ермаков.
В итоге крепость была утрачена: продана в 1841 году американскому землевладельцу Джону Саттеру, поскольку между мексиканцами, американцами и Российско-Американской компанией (полугосударственной колониальной торговой компанией, управлявшей торговлей с русскими поселениями на Алеутских островах и в Северной Америке) стал зреть конфликт, а проблема снабжения хлебом Русской Аляски была к тому моменту решена.
Елизаветинская крепость, Кауаи, Гавайские острова
В 1816 году за несколько месяцев на острове Кауаи сотрудником Российско-Американской компании Георгом Шеффером были построены три русские крепости в честь российских самодержцев Александра Первого и Елизаветы, а также полководца Барклая-де-Толли. Король острова Камеамеа I даже присягнул российскому скипетру. Однако интриги американцев вытеснили Россию с архипелага. Крепости оказались брошены.
Княжество Цусима, Японское море
К 1861 году Россия создала первую тихоокеанскую эскадру и начала обустройство инфраструктуры на этом направлении; японские власти уступили России часть острова для создания угольной базы и флотской станции, но в российском МИДе от князя Горчакова не поступило одобрения действиям корвета "Посадник". Россия так и не получила незамерзающий порт на Тихом океане: под давлением Великобритании Япония отозвала своё согласие на обустройство Россией флотской инфраструктуры в Японском море.
– Чиновники МИДа боялись нести ответственность за инициативу морских чинов, – объясняет Артём Ермаков.
Сагалло (станица Московская, Новая Москва), Джибути
В 1888 году авантюрист, мещанин Саратовской губернии из мелких купцов Николай Ашинов оказался в районе современного Джибути в Аденском заливе. Тогда эта земля была частью Эфиопской империи. Ашинов наладил отношения с негусом (императором) Эфиопии Иоанном IV и предложил колонизацию будущего французского Cомали в рамках русско-эфиопского сотрудничества.
– Ашинов набрал добровольцев – терских казаков – они осваивали эти территории, но французы расстреляли их с моря. Предприятие не поддержал частный российский капитал, не поддержало общество, и монархия также не обнаружила интереса. В этой экспедиции не было размаха, дерзости Шелихова или Ермака, – сетует Артём Ермаков.
В целом, по мнению историка, то, что Российская империя не направила политическую и военную волю на обретение колоний в Тихом и Индийском океанах говорит лишь о том, что "Россия не имела международных амбиций за пределами Евразии на других континентах в XIX веке".