– Закрытие бирж труда в 1930 году стало очень эффектным событием на фоне мирового экономического кризиса, который начался в 1929 году и привёл к массовой безработице в Соединённых Штатах и странах Западной Европы, – рассказывает историк. – Тем временем советская экономика находилась уже в стадии индустриализации – полным ходом шла первая пятилетка. Возводились крупные машиностроительные предприятия. В Москве это были Станкостроительный завод, "Шарикоподшипник", "Фрезер" и "Калибр".
Одновременно возрастал поток экспатов в СССР. Для индустриализации нужны были не только западные технологии, но и носители этих технологий – прежде всего инженеры и техники. Не хватало и рабочих высокой квалификации. 2 августа 1928 года было принято Постановление политбюро ЦК ВКП (б) "О привлечении иностранных специалистов". В нём указывалась необходимость приглашения не только "крупных специалистов с мировым именем, но и специалистов среднего типа, имеющих знание европейской техники". Приток профессионалов ловко использовала советская пропаганда, рассказывая, что эти люди лишились работы у себя на родине, а молодая социалистическая держава приняла их с распростёртыми объятиями.
Только за первые месяцы 1930 года заявления на работу в СССР подали около 100 тысяч иностранцев, которые создавали конкуренцию коренным жителям.
Так что до полного искоренения безработицы в Советском Союзе было очень далеко. Но момент для того, чтобы сделать громкое объявление, выдался удачный. Весной и летом биржи труда закрылись по всей стране.
В частности, 13 марта 1930 года слесарь Михаил Шкунов стал последним "клиентом" Московской биржи – ему выдали направление на работу. Слесарь получил свою минуту славы в газетах, а дальше вёл неприметную жизнь, о нём больше ничего не известно.
Безработица в СССР существовала ещё несколько лет – в скрытом виде. Но постепенно "ушла" не только с официальных радаров, отмечает Юрий Борисёнок.
Уже в 30-е гарантированно получить работу мог любой человек. Рабочие места в советской экономике имелись с большим запасом. На предприятиях и в учреждениях трудилось немало специалистов, которых без ущерба (а иногда и с пользой) для производства можно было сократить. Но государство ориентировалось на трудящееся население, на рабочий класс, поэтому никого не сокращали.
– В СССР, особенно в послевоенный период, распространилось другое вредное социальное явление – люди, которые не хотели "горбатиться на государство" принципиально, – подчёркивает Борисёнок. – Вспомним фильм "Место встречи изменить нельзя": члены банды "Чёрная кошка" и другие герои, которые предпочитают добывать средства к существованию, нарушая закон, были большой и реальной проблемой Москвы. Придя к власти, Никита Хрущёв пытался привлечь к труду такую необычную категорию советского населения, как цыгане. И в 1956 году был принят соответствующий указ, который, однако, большого эффекта не имел. А в 1961 году руководство страны озаботилось борьбой не только с цыганами, но и со всеми "тунеядцами", то есть гражданами, не участвовавшими в общественно полезном труде. В фильмах Леонида Гайдая мы видим типичных представителей этого "племени": персонажи Никулина, Вицина и Моргунова – люди без определённых занятий. Таких граждан были тысячи, и все они скрывались от государства – как до, так и после принятия Указа "Об усилении борьбы с лицами, уклоняющимися от общественно полезного труда и ведущими антиобщественный паразитический образ жизни".