Утром 8 октября железные дороги на севере Германии замерли на три часа. Министр транспорта ФРГ Фолькер Виссинг заявил, что массовая отмена железнодорожных рейсов произошла из-за "саботажа". По его словам, кто-то обрезал кабели, отвечающие за радиосвязь между поездами, а без неё движение составов попросту невозможно. В итоге было прервано движение междугородних, региональных и грузовых поездов в четырёх землях. Также пострадало международное движение в датских Копенгагене и Орхусе.
Казалось бы, три часа – не так уж и много. Однако, если копнуть глубже, можно понять, почему эта новость так напрягла как обычных жителей, так и представителей власти.
– Коллапса-то, может, и не было. Однако ситуация говорит о том, что не смогли защитить критически важную инфраструктуру. И неважно, сколько – 20 минут, 30 минут... Не увидели, не отследили – и это при всех-то возможностях, – объясняет Metro руководитель Центра германских исследований Института Европы Владислав Белов.
По словам эксперта, точные причины ещё неизвестны.
– Я могу предположить, что это была очередная кража кабеля, ведь, как в «Берегись автомобиля», "воруют, много воруют", – говорит Белов. – Но для Deutsche Bahn (основной железнодорожный оператор в ФРГ. – Прим. ред.) версия саботажа гораздо выгодней.
В чём выгода? В том, чтобы показать правительству: есть реальные причины для того, чтобы усилить охрану критически важной инфраструктуры, выделить на это средства. Эту мысль подтвердила газета Financial Times, указав на то, что «инфраструктура в крупнейшей экономике Европы крайне уязвима перед нападениями».
Есть и ещё один вероятный поворот этой истории. В диверсии могут обвинить другую страну – и в первую очередь Россию. Эта версия уже промелькнула в европейской прессе. К примеру, британский Telegraph написал, что "ЧП на газопроводах вызвало подозрения, что Россия может быть причастна к сбоям в железнодорожной сети Германии".
Эксперт считает, что в свете сегодняшней европейской риторики такие заявления неудивительны.
– Версию "саботаж" можно очень ловко перевести в "теракт", – говорит Белов. – Выгодно сказать, что какая-то третья страна "что-то пытается" сделать. Это, конечно, такие голословные заявления, даже в каком-то смысле чёрный юмор, но понятно, почему сегодня он существует.