Начало
Ференц родился в Румынии, а через 10 месяцев его семья бежала в Америку из-за антисемитизма. Однако в Нью-Йорке было не лучше. Семья жила в бедности. Плюс Ференца никак не брали в школу, потому что до 7 лет он говорил только на идише. Но благодаря упорству он с отличием окончил школу.
Как вспоминал репортёр Daily Mail Том Леонард из Нью-Йорка, Ференц получил стипендию на обучение в Гарварде, где сдал экзамены по юриспруденции. Когда США вступили во Вторую мировую, Ференц рвался на фронт. Но не брали – из-за роста (всего 159 см). Больше всего он мечтал стать пилотом, однако ноги не доставали до педалей.
Тогда юрист присоединился к зенитно-артиллерийскому подразделению США – и видел войну в Нормандии. Союзники быстро узнали истинный масштаб нацистских зверств, поэтому юриста Ференца перевели в отдел по расследованию военных преступлений.
Он участвовал в освобождении Бухенвальда, Маутхаузена и Флоссенбюрга. Сержант первым приезжал на джипе в только что освобождённые лагеря. Иногда даже видел, как охранники СС выбегали через чёрный ход, пока из печей крематория в небо летел пепел убитых.
"Мои самые яркие воспоминания – груды тел на земле, среди которых могли быть живые... – рассказывал Ференц Леонарду. – А ещё – скелеты, сложенные как дрова перед крематорием. Заключённые вели себя словно крысы в мусоре – ползали в поисках съедобного. Крематорий работал на полную мощность. Был запах сгоревших тел".
Голос Ференца дрогнул, когда он рассказывал о мальчике, чей отец умер от голода в момент, когда сержант попал в лагерь. "Мальчик рассказывал, как отец регулярно приносил кусок жалкого хлебного пайка, пряча его под мышкой, чтобы другие заключённые не украли", – написал журналист.
Одним из самых ужасных эпизодов для Ференца стали события в одном из лагерей смерти (где именно, он не помнил). "Не все заключённые были беспомощны. Помню, как поймали одного из охранников, избили его. Кто-то принёс из крематория поддон, который нацисты использовали, чтобы отправлять людей в печь. Они привязали охранника к нему и сунули в "духовку" ровно настолько, чтобы тот "разогрелся". Затем вытащили, избили, вернули на место, снова подожгли. Так было два или три раза, пока он не "прожарился". Это был ужасный опыт – наблюдать за этим. Но я не осмелился остановить их, потому что они бы набросились на меня".
Именно тогда Ференц понял, что месть – не лучший способ улаживать спор. "Если дать себе волю, можно поубивать друг друга", – говорил он.
Процесс
Ференца демобилизовали в декабре 1945-го. Он вернулся в Нью-Йорк, где спустя 3 месяца женился на Гертруде – впоследствии у пары родились четверо детей.
Однажды на улице он пересёкся с бывшим сокурсником – тот пытался привлечь нацистов к ответственности и попросил о помощи. Так Ференц в 1947-м вернулся в Германию.
В Берлине ему дали группу следователей, изучавших архивы рейха. Они обнаружили отчёты, из которых узнали о зверствах. Ференц убедил начальство, что нужен процесс над командирами айнзацгрупп – так в СС назывались военизированные эскадроны смерти, осуществлявшие массовые убийства гражданских лиц на оккупированных территориях в Европе и СССР.
Ференца назначили главным обвинителем, хотя у него ещё не было опыта выступлений на суде. Он опознал 3000 нацистов, заслуживавших приговора, но в суде нашли место только для 22. Ференц отобрал наиболее образованных и внешне "цивилизованных", поскольку преследовал цель показать жестокую природу войны.
В своём вступительном слове на процессе Ференц сказал: "Месть не является нашей целью". 27-летний сержант армии США, который был настолько мал, что ему приходилось вставать на стопку книг, чтобы дотянуться до микрофона, был одним из самых ярких прокуроров тогда.
14 нацистов приговорили к смерти – 4 из них были повешены. При этом Ференц навестил одного из командиров, Отто Олендорфа, бывшего академика, перед тем, как того казнили. Олендорф признался в убийстве 90 000 человек... Он приказывал солдатам экономить боеприпасы – и если мать прижимала к груди ребёнка, то требовал, чтобы стреляли в младенца, ведь так одна пуля убивала сразу двух.
"Олендорф был отцом пятерых детей и жил счастливо в браке, – рассказывал Ференц. – Я спросил его по-немецки: "Могу ли что-нибудь сделать для вас?" Думал, ответит: "Передайте жене, что я люблю её, детям, что сожалею". Но не услышал ничего подобного. Он сказал: "Ты увидишь, я был прав".
После Нюрнберга
Нюрнбергский процесс изменил жизнь Ференца. Вернувшись домой, он не бросил тему – делал всё, чтобы вернуть собственность тем, кто пережил холокост. В 1970 году Ференц прекратил юридическую практику, но оставался ярым пацифистом.
В день своего 100-летия получил тысячи писем. Ему написала немка – внучатая племянница одного из тех, кого Ференц преследовал в Нюрнберге. Женщина хотела, чтобы тот знал – она оценила то, что он делал, а именно – показал нацистам, что есть "лучший путь – путь справедливости, терпимости и правды".
Читайте также: