Тридцать один рекорд
Вечер был тёплым, совершенно неофициозным, весёлым. Выступали литераторы, историки спорта, соратники, друзья, политики, тяжёлоатлеты. И никто не удивился, когда в конце вечера на ковре появилась гиря - обычная такая гиря в 24 кило. Писатель Даниил Дубшин пригласил атлетов - не то чтобы очень юных, но несомненно всемогущих - к небольшому состязанию.
Тридцать один раз поднял эту гирю на вытянутой руке 45-летний Андрей Смольников, гиревик с 37 летним стажем. Он завоевал публику и выиграл приз - мемуары Власова "Справедливость силы" (редкое издание 1995 года).
– Вы поняли, почему тридцать один? – спросил победитель у корреспондента Metro. – Я посвятил это Власову, который установил 31 мировой рекорд. Власов – это целая планета. Он и выглядел как “чужой среди своих”. До него было всё просто, ясно: результаты, показатели, сила, мощь.. А потом, с ним, всё стало совсем другим: разум, слово, интеллект, дух.
Юрий Власов ушел из жизни год назад. Ему было 85 лет, но это мало кого утешило. Власов был по-настоящему масштабным человеком: тяжелоатлет, четырежды чемпион мира, победитель Олимпиад. А ещё прозаик и публицист, общественный деятель, политик, кандидат в президенты, наконец.
– Это был человек длинной воли, по типу - античный воин, человек преодоления, - сказал писатель Сергей Шаргунов. – Он ворвался в историю на предельном усилии. Одарённейший литератор, что особенно видно по его рассказам 1960-х годов, и политик, который хотел очеловечивания, а не разрушения.
Власов так или иначе повлиял на всех, кто встречался с ним, но еще больше он повлиял на русский XX век, явив собой особенный тип национального характера: победителя с человеческим лицом, тяжеловеса-интеллектуала и неутомимого русского правдоискателя. Неудивительно, что о Юрии Петровиче говорили без малого три часа - его искренне любили, и сейчас очень тоскуют по нему.
Репортёр Metro записал несколько историй.
О "Железном Арни" и стране, которой не стало
В 1988 году Леонид Алексеевич Остапенко, тренер, исследователь и методист тяжелой атлетики, сопровождал Власова на встрече с Арнольдом Шварценеггером. Это была не первая их встреча: в 1961 к Власову на чемпионате в Вене подвели восторженного подростка Арни. Власов был любезен, сказал, что упорство в тренировках может сделать его триумфатором. С тех пор вдохновившийся Шварценеггер называл его не иначе как "мой идол".
Когда уже титулованный бодибилдер и знаменитый киноактёр приехал в перестроечную Москву для съемок в "Красной жаре", Остапенко поразило, что на встрече с журналистами Арнольд мало говорил о кино и спорте, а в основном всё о каких-то шубах. Оказалось, что его тогдашняя жена – Мария Шрайвер (племянница Джона Ф. Кеннеди) – заказала привезти из России "шубу чуть ли не соболиную". А ещё Шварценеггер сказал, что не уедет, пока не увидится с Власовым.
– И тут забегали чиновники, разыскивая Юрия Петровича, - рассказывает Остапенко. – Дали два правительственных лимузина - две “Чайки”, мы поехали в зал “Атлет” на Семёновской. Власов и Шварценеггер обнялись, сняли пиджаки и стали меряться бицепсами. Ну, Юрий Петрович был старше, и к тому времени качал уже совсем другую мышцу, главную (показывает на лоб - Прим. Ред.). Едем обратно по Семёновской, дороги там в 1988, понятно, не европейские, правительственный лимузин слегка покачивался, словно на волнах. И вдруг Арнольд говорит переводчику: "Я в эту страну больше не вернусь". А я-то понял, я знал английский. Кстати, английский у Арнольда Иваныча грязноватый, как и сейчас. Нечаянно он оказался прав. В ту страну он больше не вернулся, через три года той страны уже не стало.
