21 января 1924 года в подмосковном имении Горки в возрасте 53 лет умер Владимир Ильич Ленин. В Горках он жил с мая 1923 года, пережив третий инсульт и потеряв способность говорить. "Состояние его здоровья было достаточно тяжёлым, однако время от времени случались улучшения, которые дарили надежду на выздоровление, — рассказывает Metro начальник отдела научно-просветительской работы Государственного исторического музея-заповедника "Горки Ленинские" Светлана Генералова. — Но 21 января всё закончилось".
В критический для жизни Ленина момент возле него были его лечащие врачи Владимир Обух и Борис Вейсброд, которые наблюдали за его здоровьем с момента покушения в 1918 году, его младшая сестра Мария Ильинична и член Политбюро ЦК ВКП(б) и ближайший товарищ Ленина Николай Бухарин, который в это время отдыхал в Горках (в 1919 году он тоже был ранен бомбой).
Стрелки на всех часах в Горках навсегда зафиксировали на 18 часах 50 минутах — времени, когда перестало биться сердце вождя мирового пролетариата. А в 19:30 начальник личной охраны Ленина в Кремле Абрам Беленький получил уведомление о его смерти. "Немедленно собралось Политбюро и решило ехать в Горки, — писал в отчёте Беленький. — Товарищем Дзержинским было отдано распоряжение приготовить на Павелецком вокзале паровоз с одним вагоном, но часть товарищей решила ехать на автосанях, думая приехать раньше". На автосанях в Горки примчались Генеральный секретарь ЦК РКП(б) Иосиф Сталин, члены Политбюро ЦК партии Григорий Зиновьев и Лев Каменев и председатель ЦИК СССР Михаил Калинин, а после них подоспел и поезд. В нём вместе с Абрамом Беленьким приехали старшая сестра Ленина Анна и младший брат Дмитрий, первый председатель Госплана Глеб Кржижановский с женой, народный комиссар здравоохранения СССР Николай Семашко, один из лечащих врачей Ленина Фёдор Гетье, член Центрального комитета Коммунистической партии Серго Орджоникидзе и один из активнейших организаторов социалистической революции в России и помощник Ленина Владимир Бонч-Бруевич.
"Мы застали Ленина уже лежащим на столе, — пишет Абрам Беленький. — Лежал он совершенно спокойный, с обыкновенной своей улыбочкой, как будто на минуту вздремнул, и никак не верилось, что он мёртв, но только руки, холодные как лёд, указывали на смерть".
Прибывшие товарищи тут же распорядились прислать в усадьбу фотографа и скульптора, и где-то в час ночи 22 января на дрезине из Москвы выехали фотограф Абрам Штеренберг и скульптор Сергей Меркуров. К утру первый сделал фотографии покойного, а второй — посмертную маску и слепок кистей рук.
Через несколько часов приехавшие в Горки партийцы поехали обратно в Москву, и просовещавшись с половины третьего ночи до пяти утра 22 января, выбрали Комиссию по организации похорон Ленина под председательством Дзержинского. Абраму Беленькому было поручено организовать траурный поезд из Горок, очистить путь от усадьбы до железнодорожной станции Герасимово и привезти в Горки врачей Алексея Абрикосова, Александра Дёшина, Виктора Бунака и Владимира Розанова.
22 января с полудня до 16 часов десять врачей провели вскрытие и бальзамировку и подписали патологоанатомический протокол. "Основой болезни умершего является распространенный атериосклероз сосудов на почве преждевременного их изнашивания, — говорилось в нём. — Вследствие сужения просвета артерий мозга и нарушения его питания от недостаточности подтока крови наступали очаговые размягчения ткани, объясняющие все предшествовавшие симптомы болезни (параличи, расстройства речи). Непосредственной причиной смерти явилось 1) усиление нарушения кровообращения в головном мозгу и 2) кровоизлияние в мягкую мозговую оболочку области четверохолмия".
"Состояние семьи В. И., т. е. Надежды Константиновны и Марии Ильиничны, было ужасно тяжёлое и ещё больше потому, что они не могли находиться около Владимира Ильича ввиду постоянных посетителей, — пишет Беленький. — Я решил до 18 часов никого не допускать и дать тем самым возможность семье побыть около В. И.".
20 часов лошади и люди чистили дорогу из Горок
Слух о смерти Ленина быстро пронёсся по окрестностям, и после 18 часов 22 января к его телу, которое поместили в гостиной на втором этаже, начали допускать окрестных крестьян, рабочих и школьников. Все посетители по просьбе Беленького оставляли свою подпись на листе бумаги, который он потом отдал Марии Ильиничне. По его подсчётам, с шести вечера до полуночи расписалось больше тысячи человек. В восемь вечера приехала делегация из 35 человек от II Всесоюзного съездов Советов и Общества старых большевиков, которые начали нести почётный караул. А в полночь приехали члены Политбюро "и другие ответственные товарищи", как пишет Беленький, которые по очереди дежурили у тела Ленина до утра.
В семь утра 23 января на станцию Герасимово прибыл траурный поезд. Через час у тела сняли почётный караул, чтобы с ним наедине могли проститься родные. В 9 часов Ильича положили в гроб, а в 9:30 вынесли его из усадьбы. До железной дороги было пять километров, и весь этот путь гроб несли на руках, меняясь по очереди. Снегопады занесли дорогу глубокими сугробами, и её пришлось предварительно расчищать: как пишет Беленький, на это ушло 20 часов, работа 10-12 лошадей и такого же количества людей.
На кадрах хроники из Российского государственного архива кинофотодокументов видно, как к шествию присоединяются тысячи людей. Масштабы этого паломничества поражают: старики и молодые, мужчины, женщины, дети бегут и идут бесконечным потоком, преодолевая снежные заносы, пересекая поля и реку Пахра. Никого не пугал сильный мороз: температура воздуха в это время опустились до —35 ℃. На кадрах хроники видно, что на станции Герасимово люди забрались даже на деревья, чтобы лучше видеть отбытие траурного поезда.
"По пути следования поезда на всех остановках была масса народу, — пишет Беленький. — Приходили и организации с траурными флагами, произносились речи и многие плакали".
Вместе с Лениным оплакивали тяжёлые прошедшие годы
Через час пути поезд прибыл на Павелецкий вокзал и гроб точно так же на руках понесли до Дома Союзов, где разместили его в Колонном зале. К телу Ильича потекли толпы людей со всей страны. "Во избежание давки на улицах тех, кто приезжал из других городов, призывали не задерживаться дольше, чем на день и после прощания с Лениным сразу уезжать обратно", — рассказывает Светлана Генералова. Считается, что через Колонный зал Дома Союзов прошло около 700 тысяч человек.
Это было общенациональное и искреннее горе: вместе с почившим вождём люди оплакивали прошедшее тяжелейшее десятилетие, в котором были Первая мировая и Гражданская война, революции, смерть и страдания.
Григорий Зиновьев, который плакал по получении известия о смерти Ленина, увидел в народном горе особую патетику. "Видели ли мы за все пережитые годы картину более величественную, чем та, что мы четвёртые сутки наблюдаем по всей Москве? — писал он в своей книге "На смерть Ленина". — Видели ли вы когда-нибудь ранее такую прекрасную единую народную массу, такой живой прибой сотен тысяч пролетариев, которые сами организуются тут же на улицах, которые день и ночь в нынешнюю зимнюю стужу стоят и ждут своей очереди зайти поклониться праху вождя? Видели ли вы что-либо более величественное, чем эта безбрежная волна рабочих, входивших в Колонный зал, выходивших оттуда с глазами, увлажнёнными слезами, и всё-таки с поднятыми головами, и всё-таки охваченных одной великой идеей?.. Народная масса как будто второй раз переживает Великую Октябрьскую революцию".
Далее Зиновьев цитирует письма рабочих на смерть вождя: "Дорогой отец наш! — пишет один из них. — Ты ушёл от своих детей навеки, но твой голос, слова твои никогда не умрут в наших пролетарских сердцах". Или вот что писал рабочий-шахтёр Тарасов: "Заболел. Дорожили каждым его часом. Ленин, живи! Ты один понимаешь нас, как никто! Нас, мужиков, царя растоптавших! А сегодня у каждого на сердце чёрные пятна. Закатилась звезда. Москва, Россия, Союз Республик облеклись в траур. Солнце померкло. Великого Ленина между нами не стало".
Подобные отклики, по словам Зиновьева, приходили из многих стран мира, в том числе Китая и Индии, "ведь именно угнетённые народы Востока больше всего воспринимают Владимира Ильича как лучшего своего друга".
Сам автор книги о своём учителе и соратнике, с которым они после событий 1917 года вместе скрывались в Разливе от Временного правительства, говорит так: "В течение месяцев и годов мы будем пытаться отдавать себе отчёт в том, что сделал для нашей страны В. И. Ленин".
Построить Мавзолей нужно было за три дня
В ночь с 23 на 24 января правительственная комиссия по организации похорон передала академику архитектуры Алексею Щусеву поручение разработать и возвести Мавзолей. Решение о бальзамировании тела и сооружении Мавзолея было принято после смерти Ленина. Церемония прощания планировалась на 27 января, и у Щусева оставалось только три дня.
На Сокольническом лесном складе по чертежам Щусева готовили деревянные брусья и доски из архангельской сосны и доставляли на лошадях на Красную площадь. Деревянный каркас сколачивали прямо на площади, чтобы после завершения подземной части уже в готовом виде опустить его на место.
– Строительство первого мавзолея осуществлялось в крайне сжатые сроки, – говорит Ксения Кокорина, заведующая Отделом хранения архитектурно-графических фондов XX-XXI веков Музея архитектуры имени А.В. Щусева. – Поэтому на этапе составления плана строительства невозможно было предусмотреть сложности вроде промёрзшей земли, которую пришлось одновременно оттаивать и взрывать. Также при раскопке котлована был найден кабель высокого напряжения и остатки подземных стен и сводов, что тоже увеличило срок строительства.
К счастью, взрыв в непосредственной близости от Спасской башни и стен Кремля их никак не повредил.
Первый временный Мавзолей представлял из себя квадратный в плане объём со ступенчатым завершением, справа и слева от которого были расположены вход и выход по лестницам из склепа, в котором размещался саркофаг. Утверждённые эскизы архитектора отсылали к историческим прообразам Мавзолея: над центральной частью склепа возвышались четыре колонны с перекрытием. Но сложные условия строительства не дали воплотить этот эскиз в жизнь полностью.
Через полгода Мавзолей перестроили: Щусев сохранил его общую композицию, увеличив масштаб и дополнив трибунами и портиком. Его построили из морёного дуба, покрытого коричневым масляным лаком, который сохранял от осадков и перепадов температуры. Двери, пилястры и колонны были сделаны из контрастного чёрного дуба, цвет которого передавал идею траура и скорби. А 14 марта 1924 года правительственная комиссия утвердила проект саркофага молодого архитектора Константина Мельникова, который представлял из себя стеклянную четырёхгранную удлинённую пирамиду практически без металлических креплений. Автор видел в своём проекте "кристалл с лучистой игрой внутренней световой среды".
В 1929 году деревянный Мавзолей решили заменить на каменный в связи с полученным выводом учёных, что тело Ленина было забальзамировано успешно и может сохраняться в течение нескольких десятилетий. Правильность выбранной формы уже не вызывала сомнений, так что каменный вариант тоже поручили строить Щусеву. Архитектор создал уникальное сооружение, которое удивительным образом соединяет современную ему стилистику с древними прототипами мемориальных зданий и при этом органично вписывается в ансамбль сооружений Красной площади. Мавзолей стал местом для уникального научного эксперимента, который продолжается уже ровно сто лет.
