Каштаны этого дома помнят Боброва и Тарасова: рубрика "Живут же люди" отправляется на Сокол

Если вы ездите по Ленинградке, то точно знаете это огромное здание П-образной формы в стиле сталинского ампира. Оно высится над оживлённой магистралью, занимая всё пространство между улицей Алабяна и вестибюлем станции метро "Сокол". К слову, Каро Алабян (в соавторстве с Павлом Стенюшиным) и спроектировал этот дом в конце 1930-х годов. 

К началу войны успели возвести лишь ту часть, которая "смотрит" на проспект. Завершали строительство уже пленные немцы – к 1954 году у дома появились боковые крылья. В проекте была также башенка, но подоспевшая борьба с архитектурными излишествами "отняла" у здания этот элемент. "В остальном дом был достроен в соответствии с первоначальным замыслом, что является редкостью для московских зданий со столь затянувшимся периодом строительства", – подчёркивается в книге Алексея Рогачёва "Проспекты советской Москвы".  

Разновременность возведения отдельных частей дома заметна со стороны двора. Выходящая туда стена левого крыла отделана так же, как и парадный фасад, а вот две другие стены выложены силикатным кирпичом. При этом правое крыло (вдоль улицы Алабяна) имеет 10 этажей, а остальные – девять. 

Во дворе предусмотрели подземные гаражи – одно из первых подобных сооружений в столице. В самом доме открылось множество заведений бытового назначения: парикмахерская, пошивочная мастерская, а главное – гастроном. 

– Директором там был Михал Степаныч, большой друг Севы, – вспоминает Елена Боброва. – Рядом с нашим первым подъездом со стороны двора стояло старинное кресло, он сидел в нём в тулупе и давал указания, как и куда разгружать продукты. Часто нам звонили из гастронома: "Лена, мы получили цыплят. Вам надо?" Конечно, я пользовалась хорошим отношением к нашей семье и спускалась в мясной отдел.  

В те времена дом принадлежал Министерству обороны. Для благоустройства двора и других нужд специально выделяли солдат. Неудивительно, что территория была очень ухоженной. Тут располагалась детская площадка, зимой заливали каток, на его обслуживание жители сдавали по 8 рублей в месяц. На этой "коробке" Бобров и другой прославленный тренер, Анатолий Тарасов, натаскивали в хоккее мальчишек. Здесь же, во дворе, проходили заседания так называемого товарищеского суда, в состав которого входили представители домового комитета.   

– Однажды с этим судом столкнулась и я, – признаётся Елена Николаевна. – Жена одного генерала увидала, как мне в подъезд несут продуктовый заказ, и стала громко меня отчитывать: "Безобразие! Мой муж, замначальника бронетанковой академии, не получает такие дефицитные товары!" А я, молодая, 25-летняя, по глупости ляпнула: "Ой господи, в доме столько генералов, а Бобров – один". Она ужасно обиделась. Меня вызвали на товарищеский суд. Но я не пошла, меня бы там отругали. Могли составить протокол, и я бы не получила в домоуправлении характеристику для выезда за границу. 

На главном фасаде – полдюжины мемориальных досок. Большинство из них установлено в память о видных военачальниках. Здесь квартировали, в частности, генерал-майор артиллерии Александр Чапаев (сын легендарного комдива Василия Чапаева), дважды Герой Советского Союза маршал Михаил Катуков. 

Но не меньше в доме проживало и известных спортсменов. Многим из них помогал получать жильё лично Василий Сталин, командующий ВВС Московского военного округа и страстный болельщик.   

– В первом подъезде дали квартиру Севе, в четвёртом – Григорию Федотову, в пятом – Валентину Николаеву и Алексею Гринину, в шестом – Анатолию Тарасову, в восьмом – Валентину Бубукину, в десятом – Александру Гомельскому, – перечисляет Елена Боброва. – А в 14-м подъезде, где сейчас живёт Мария Захарова (официальный представитель МИД России. – Прим. ред.), жил один из первых начальников ЦСКА Аркадий Новгородов. 

В боковом крыле дома была квартира у председателя Совета министров СССР Николая Булганина.   

– Его окна выходили на церковь, и, чтобы не беспокоить Николая Александровича, там даже отменили звон колоколов, – вспоминает Боброва.  

Сегодня о тех знаменитых жителях напоминают гранитные  доски и три каштана во дворе. Их посадил Всеволод Бобров весной 1979 года незадолго до смерти.  

– Выхожу на балкон и первым делом вижу эти красивые деревья, – говорит Елена Николаевна. – Они уже громадные, поднялись до нашего 4-го этажа. Позади них раньше сидели старенькие генералы и громко обсуждали разные рецепты, например, как мариновать грибы. Сейчас там пусто. Из всех старых жильцов одна я и осталась. 

Читайте также: Дом обессмертили Будённый и прототип Бонда