Советское государство начало бороться с неграмотностью практически с самого начала своего появления. Однако до Крайнего Севера эта "борьба" дошла только к 1930-м годам. Тогда по инициативе общественного деятеля Николая Сапрыгина были созданы "Красные чумы" для просвещения коренных народов Севера.
Красные чумы - кочевая организация культуры для коренных народов Севера, кочующих оленеводов и охотниковВыездные бригады чумов включали культработника, медика, ветеринара и других специалистов. Они обучали взрослых людей грамоте, оказывали медпомощь людям и животным, вели просвещение через кинематограф и литературу, то есть знакомили местное население с Большой землёй на местных языках – ненецком, коми. И если в 1930 году в Ненецком округе было всего 3 Красных чума, то в 1956-м их количество выросло уже до 17.
Амалия Хазанович – Колумб среди учителей
Одной из заведующих "Красным чумом" всего в 23 года стала Амалия Хазанович. Поначалу она занимала должность секретаря исполкома сельсовета и заведовала избой-читальней в Подмосковье (первые сельские народные библиотеки Российской империи и СССР). Но на фоне трагедии с пароходом "Челюскин", который был раздавлен льдами и ушёл под воду в течение двух часов, Амалия решила посвятить себя покорению Севера. Её тронула человеческая трагедия арктических исследователей.
Первое поселение кочующих оленеводов, в которое приехала работать молодая девушка, находилось между Волочанкой и Хатангой, в поселении Исаевском, в передвижном балоке, проще говоря, "вагончике". Условия жизни учительницы оставляли желать лучшего: ей приходилось спать на нарах, обогреваться маленькой железной печкой. В тот момент главной целью было образовать и окультурить местное население. С большим трудом спустя время ей всё же удалось привить девушкам-долганкам культуру омовения и чистой одежды, а также заинтересовать образованием. Она даже придумывала соревнования, к примеру, "За самый чистый балок" (передвижной домик на полозьях для временного проживания людей на Севере. – Прим. ред.).
Чуть позже Амалия узнала о существовании дикого племени нганасанов, исповедовавших шаманизм и убивавших всех, кто пытался привнести образование в их края. И если кого-то бы отпугнуло дикое племя, то только не её – девушка отправилась туда в одиночестве.
Проблема нганасанов заключалась в прямом нежелании образовываться. По их мнению, учение грозило неудачной охотой, что было для них подобно смерти. Однако Хазанович удалось переубедить их в ошибочных убеждениях, что уже немного позже подтвердила её книга "Друзья мои нганасаны: из таймырских дневников".
Умный чум
В 1975 году "Красный чум" перестал существовать. Но в конце XX века в России снова решили прибегнуть к практике кочевых школ. Только на этот раз они уже рассматривались как альтернатива школам-интернатам, куда вывозили детей на весь учебный год, разлучая с родителями.
– Интернаты сильно подкосили жизнь многих народов, так как, увидев "свет", дети не возвращались в тундру после обучения. По этой причине семьи теряли хозяйство и свои культурные особенности, – поделился Артур Агафонов.
Эта проблема побудила региональные власти вновь обратиться к практике кочевых школ. Как рассказала на страницах книги "История и педагогика естествознания" аспирантка Александра Терёхина, после 2010 года в Республике Якутия, Ямало-Ненецком автономном и других округах существовало уже 13 кочевых школ. И в тоже время в одно из стойбищ оленеводов-кочевников приехала преподавать русский и литературу Нелли Чарду. Она рассказала Metro, как проходили уроки в условиях Крайнего Севера.
– Кочевали мы в зимние месяцы. В апреле оленеводы приезжали в посёлок, их дети доучивались в обычной школе, пока родители готовились к летнему сезону кочевания. Всего было пятеро детей. Я преподавала предметы начальной школы, а внеклассные занятия и родной язык ложились на плечи их мамы, которая имела специальное образование, – рассказывает Нелли Чарду.
Всё, что там происходило, осталось очень ярким воспоминанием. А ещё олени... Я не видела их до тех пор, пока не приехала туда работать. Нелли Чарду
Вне уроков дети вели свой обычный образ жизни, играли, помогали родителям, катались с горок. Вечером Нелли показывала им заранее скачанные фильмы через проектор на стене. По выходным совершали путешествие на снегоходе к стаду оленей.
Звучит как сказка, если бы не погодные аномалии: зимой 2014 года в ямальской тундре произошёл массовый падёж оленей. Отсутствие пищи погубило более 6 тыс. животных. Поэтому многие оленеводы остались на грани выживания и переселились в посёлки. Потребность в кочевых школах снова исчезла.
Мобильная тундра
По словам Артура Агафонова, вопросы образования Крайнего Севера сейчас решаются по-разному. Детей либо отправляют на весь учебный год в школы-интернаты, либо обучают дистанционно.
– В начале 2000-х проект "Кочевые школы" должен был решить ключевую проблему – не отнимать детей от семьи и традиционного быта. Но, насколько я знаю, активного проекта в данный момент до сих пор нет. За ребятами прилетает вертолёт и отвозит в школы-интернаты, – подчеркнул Артур. – Некоторые остаются в посёлках. Но многие возвращаются в тундру уже в сознательном возрасте, так как государство снабжает жителей Крайнего севера продуктами, топливом, оборудованием и, главное, Интернетом. Что, безусловно, положительно влияет на мировоззрение и желание ребят возвращаться домой.
Ненцы живут в посёлках и ходят в обычные школы. Но есть и те, кто выбрал профессию оленевода, поэтому они вынуждены адаптироваться к условиям Севера. Артур Агафонов, шеф-редактор "Дети Арктики"