Колумнист Metro Наталья Бабахина вспоминает, как советские дети боролись с ядерной угрозой.
Помните ли вы Саманту Смит? Она была популярнее, чем Алиса Селезнёва — и казалась нам такой же инопланетянкой, как Алиса. В 1982 году Саманта написала Юрию Андропову письмо с просьбой не развязывать ядерную войну (тема ядерной угрозы была популярна на уроках рисования среди детей обеих стран), и Андропов пригласил её посетить Советский Союз, чтобы она убедилась, что из такой прекрасной страны, как наша, не может исходить ничего ужасного. Саманта Смит прилетела в СССР и поразила нас в самое сердце. Позже я узнала, что под таким же магическим впечатлением от смелой и красивой Саманты были и американские дети — многие из них рвались в СССР и побывали в "Артеке", в который она ездила.
25 августа 1985 года Саманта погибла в авиакатастрофе, и это обстоятельство её окончательно канонизировало. Она прилетела к нам как инопланетянка, и точно так же, как инопланетянка, исчезла — в полёте. За всех говорить не буду, но лично я впервые испытала то, что называется "не верю своим глазам", когда в "Пионерской правде" увидела сообщение о её смерти. Скорбь была общенародная, всепионерская.
Незадолго до этого в той же "Пионерской правде" и журналах "Пионер" и "Костёр" были опубликованы адреса американских детей, которые хотели бы иметь друзей по переписке в Советском Союзе. Так началась мода на американского penpal, или друга по переписке, которого всем прогрессивным детям отныне полагалось иметь. Это поветрие особенно усилилось после смерти Саманты, которая совпала с появлением Горбачёва и, соответственно, Перестройки.
Американские дети, конечно, не знали, что делают, отдавая свои адреса в советские детские издания с миллионными тиражами. Видимо, наплыв советских писем был так велик, что американские дети вынуждены были найти для них других американских желающих переписываться.
Владея английским минимумом, в 1987 или 1988 году я тоже поддалась моде и отправила письмо. В конверт я вложила советский рубль — мне казалось, что рубль выступит в качестве интересного документа для того, кто желает познакомиться с бытом зарубежной страны. Почему-то я даже не сомневалась, что ответ придёт. И он пришёл. На красивой, тонкой жёлтой бумаге, забористым и не очень разборчивым (но симпатичным) почерком.
Письмо было от мистера Frank Schiavone, родившегося в... 1918 году. Я была расстроена: я-то ожидала письма от ровесников, детишек десяти или около того лет, а тут — дед. Американский дед благодарил за рубль и рассказывал, что 70-летие встретил на Украине в качестве участника Марша Мира. В Советском Союзе его поразило гостеприимство и дешевизна товаров и услуг: его постригли всего за 10 копеек, а в США он платит за стрижку целых 5 долларов! "Пожалуй, в следующий раз я постригусь, только когда опять поеду в СССР", — резюмировал Фрэнк.
В ответ на рубль мистер Скьявоне (судя по фамилии, потомок итальянских эмигрантов) посылал мне доллар, на который, как он сообщал, можно либо прокатиться в нью-йоркском метро, либо сходить в кино, либо съесть хот-дог. "А в моей юности я мог купить на доллар целых 20 хот-догов и каждый из них чем-нибудь запить!" — возмущался Фрэнк в письме. Далее он хвалил Горбачёва и критиковал американского президента, который, по его словам, "не делает ничего, а вице-президент настолько туп, что его выпускают только ночью, когда вокруг никого нет". Американская система выборов тоже, по словам Фрэнка, была ни к чёрту: "Тех, у кого просят голоса, всегда обманывают". Вот такие потрясающие вещи я узнала из первого же американского письма.
С мистером Скьявоне мы переписывались около года — он был абсолютно воодушевлён идеями советско-американской дружбы и в конце каждого письма писал по-русски: "Мир и Дружба". Я узнала почти всё о его жизни во Флориде, аквариумных рыбах, птицах, детях и жене, которую он в шутку грозился уничтожить: "Она шумит громче птиц: может, мне стоит её поджарить, чтобы птицы могли петь спокойно? Как тебе такая идея?"
Не помню точно, почему я забросила переписываться с Фрэнком. Наверное, мне по-прежнему хотелось общаться с ровесниками, и вскоре я нашла себе девчонку, типичную жертву общества потребления, которая хвастливо писала мне о том, как она с семьёй разъезжает по супермаркетам и покупает то компьютер, то бытовую технику.
Хорошо, что я не выбросила письма мистера Скьявоне. Мне грустно от мысли, что он давно умер, но меня немного греет надежда, что, возможно, его потомки так же искренне верят в русско-американские мир и дружбу.
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции