"Что такое богема?" – спрашивает за семейным обедом 15-летняя воспитанница католического пансиона Брижит Бардо. А уже через пару эпизодов мчится по мрачной лестнице дешёвой коммуналки, чтобы прыгнуть в постель к начинающему 21-летнему сценаристу Вадиму Племянникову, вошедшему в историю кино как Роже Вадим.
Понятно, что этот резкий отскок от детских вопросов к недетским ответам и от интерьеров в стиле наполеоновского ампира к грязным простыням обусловлен невозможностью впихнуть даже в сериал этапы эволюции между белыми носочками и полным отказом от одежды у главного секс-символа целой эпохи. Но даже с этим пониманием всё равно довольно забавно наблюдать утверждение, что знаменитая шатательница буржуазных устоев таковой буквально родилась.
Носочки в первой серии не только лейтмотив и символ расставания с буржуазной невинностью, но и мощный аргумент в полемике со старшим поколением. Когда папаша Бардо заявляет Роже Вадиму, что даст согласие на брак с дочерью только в случае, если он откажется от православия и примет католическую веру, гнева юной Бардо нет предела: "Я буду носить до полусмерти носки, но просить сменить религию – это слишком!" "В самом деле, он ведь не еврей", – поддаётся напору дочери мать и дёргает папашу за рукав. Так белые носки в кинобиографии французской кинозвезды отстояли православную веру.
Вообще, русского присутствия в сериале по нынешним временам так много, что просто диву даешься, как это сценаристы не переписали всех имеющихся в жизни Бардо потомков русских эмигрантов в украинцев. На фоне вполне серьёзных планов современных парижских властей демонтировать нарисованный уроженцем Российской империи Марком Шагалом плафон в Парижской опере особенно интересно наблюдать за тем, как в вышедшем параллельно этим событиям на экраны французском сериале соотечественники зажигают звезду мирового масштаба.
Это и хореограф Борис Князев, без которого не было бы фигуры и пластики Бардо, и медиамагнат Пьер Лазарев, в журнале которого Elle актриса впервые появилась на обложке, и агент Ольга Хорстиг-Примуц, что разглядела в темноволосой ещё девушке с неряшливым хвостом похитительницу как мужских, так и женских сердец, которым отныне нужны были причёска, походка и жизнь как у Бардо. Возглавляет эту вереницу русских героев собственно Роже Вадим Племянников, который открыл актрисе "сокровище в ней самой", по её собственному определению в сериале. Все русские на экране показаны вполне комплиментарно, а Роже Вадима вообще играет красавчик куда больший, чем его прототип – сын самого Жан-Поля Бельмондо Виктор.
Что касается самой Бардо, то здесь, наоборот, случился небольшой недолёт до совершенства оригинала: пухловатая актриса Джулия де Нуньес не дотягивает до изящества звезды, обусловленного годами изнурительных тренировок в танцевальном классе, но следует отметить безусловный талант Джулии, которая так глубоко изучила предмет своей роли, что из её поворотов головы и взглядов то и дело выглядывает та самая молодая Бардо.
Замечательна и работа киногруппы над всеми мизансценами: есть полное ощущение, что создатели собрали буквально все имеющиеся в природе фотоснимки из жизни актрисы, чтобы сделать из них кинокадры. Даже имена на стульях Вадима и Бардо со съёмочной площадки картины "И Бог создал женщину" вышиты тем же шрифтом, что на оригинальных фото, не говоря об одежде и позах Брижит.
И, конечно, в сериале масса киноцитат из прославивших Бардо картин, с которыми успешно справляется Джулия де Нуньес со всей присущей своей героине страстью. За танцем женщины, которую наконец-то создал тот самый Бог, стоит следить хотя бы для того, чтобы понять, как защитница православия со временем превратилась в защитницу животных.