Речь о "Доме на набережной"!
Когда-то здесь, в полукилометре от Кремля, находился Винно-соляной двор – центр государственной виноторговли, поставлявший водку и другие огненные напитки в московские кабаки. В конце 1920-х годов его снесли, чтобы расчистить место для огромного жилого комплекса в стиле конструктивизм. Строительство доверили молодому архитектору Борису Иофану, будущему автору высотки МГУ и неосуществлённого проекта Дворца Советов.
Дом, занимающий целых три гектара земли, возвели очень быстро, за три года. Помогла новейшая по тем временам строительная техника (механические подъёмники, транспортёры для песка и т. д.), которую специально выписывали из-за границы.
"Многоэтажные корпуса поднялись над приземистым разноцветным Замоскворечьем, подавляя город масштабами, угнетая мышиным цветом, – писал в монографии "Москва в улицах и лицах" известный москвовед Лев Колодный. – В штукатурку добавили серую золу вопреки желанию автора, надумавшего стены покрыть розовой гранитной крошкой под цвет стен Кремля. Даже колоннада Клуба (ныне – Театр эстрады) на Берсеневской набережной не смягчала жёсткость архитектуры комплекса, напоминающего крепость, тюремный замок".
Первоначально здание нарекли "Домом правительства". В нём поселились в основном представители партийной номенклатуры. Всего в здании спроектировали 25 подъездов и 505 квартир, среди которых были даже семикомнатные, как в дореволюционных доходных домах. Внутренний интерьер подъездов не отличался изяществом, зато в квартирах предусмотрели высокие потолки, широкие коридоры, телефон, казённую мебель, центральное отопление.
Жильё объединили с обслуживающими учреждениями: магазинами, кинотеатром, столовой, детским садом, спортзалом, теннисным кортом, почтой, библиотекой, службами быта. По сути, это было воплощение популярной в 20-е годы идеи жилкомбинатов, островков коммунизма, мечты о грядущем счастье. В то время это был самый большой жилой дом в Европе.
Сегодня многие учреждения, в том числе кинотеатр "Ударник", закрыты. Реставрация Театра эстрады недавно завершилась, но жители продолжают жаловаться на шум: рядом, на Берсеневской и Болотной набережных, расположено много ресторанов и элитных ночных клубов. В ночь на субботу и воскресенье молодёжь частенько захаживает во двор дома, ожидая такси или продолжая веселье, примостившись на лавочке.
Фасад дома напоминает кладбище. Я насчитал здесь 33 мемориальные доски. Многие – ещё советских времён. На них фамилии деятелей ЦИК и Совнаркома, академиков, военачальников, "активных участников революционного движения"... Среди живших здесь писателей – Юрий Трифонов и Александр Серафимович. Первый дал зданию новое название, написав в 1975 году повесть "Дом на набережной". Именем второго ещё при его жизни назвали улицу, на которой стоит дом.
"Соседям Серафимовича не так повезло, – отмечает Лев Колодный. – Одних увезли "чёрные вороны" на Лубянку, другие остались жить в страхе, что и за ними глубокой ночью придут, как пришли за маршалом Тухачевским, командирами и комиссарами Красной армии, наркомами".
О судьбах обитателей дома рассказывает музей, расположенный в бывшей квартире начальника охраны первого подъезда (сейчас закрыт на реэкспозицию). Пролёт между двумя комнатами здесь занимает список выше человеческого роста с устрашающими цифрами: "В период с 1933 по 1953 год репрессировано 806 жителей дома".
Квартирантов из той эпохи практически не осталось.
– Легенды поумирали, а их дети и внуки сдают жильё, – рассказала Metro Маргарита Игоревна, консьержка 10-го подъезда. – Помещения на первых этажах, которые предназначались для уборщиц, тоже перестроили под квартиры. В общем, кругом одни арендаторы. В 20-м подъезде жил Розенбаум, но и он продал квартиру. Наверное, только во втором осталась интеллигенция советского пошиба. Там, кстати, живёт Геннадий Хазанов.
