Белоснежные и просторные офисные помещения центра "Сколково" превратились в мини-галереи с самыми разномастными экспонатами: от серебряно-золотых скульптур, напоминающих Венеру Милосскую, до всем известного льва Бонифация в амплуа гангстера, покуривающего сигаретку в очках как у Рэмбо.
Не менее занимательными оказались авторы этого необычного искусства: три пожилые дамы в облегающих чёрных платьях с норковыми воротниками и в шляпках, которые украшали большие перья, объявляли в микрофон название своей экспозиции и расположение галереи на этаже. А я, взбираясь по винтовой лестнице, наблюдала очередные шедевры: Мона Лиза из тетриса, который вот-вот готов вытечь на пол, портреты девушек, которым на носы присели бабочки, никогда не встречающиеся в природе, принцессы-барби с селфи-палками и лошади на скейтборде...
Российские скульпторы, художники, керамисты и дизайнеры "общеголяли" Энди Уорхола: больше всего посетителей привлекла серия работ, очень напоминающая его картину "Маленькая порванная суповая банка (Горшок с перцем)", но на русский манер. Целая серия работ, нарисованных масляными красками, повествует о типичных русских реалиях: общага и то, что всегда присутствует у любого уважающего себя московского жителя на столе, – банка шпрот, сгущёнка и шампанское.
На первой картине не просто пустая консервная банка, оставшаяся от новогоднего праздника, а открытая, полная шпрот и с аккуратно положенной вилочкой с краю. Далее вдоль стены идут предметные "натюрморты" – ведро уборщицы тёти Гали в натуральную величину, обычный офисный контейнер, который мы берём с собой на работу, белый пластиковый чайник и целых три холста с упаковкой доширака. Ощущение, что художник так и не решил, какой из них удачнее, и выставил сразу все – на одном упаковка закрыта, на другом открыта, на третьем появляется вилка.
Завершают эту вереницу три шедевра – кроссовки "Найк", советское шампанское и банка сгущёнки с надписью "Сладкая жизнь". Вот так быстро, всего за 10 панно, мы прошлись от быта российского студента до человека со статусом "Я проживаю свою лучшую жизнь".
В левом углу зала на кожаных диванах девушки с двух сторон облепили волосатого йети, сделанного из технической конопли. А он, закинув одну ногу на другую, продолжал молча о чём-то думать. Прямо напротив него сидел такой же мохнатый человек, только в другой позе – упершись руками в диван и согнув колени. Не понятно, то ли он собирался встать и уйти, то ли он так же, как и его друг, "застыл" в раздумьях.
Я решила по очереди подсесть к каждому из них, поговорить, но ни один не дал комментарии газете Metro... Наверное, постеснялись.
На втором этаже рядом со скульптурой коней из лесных коряг красовалась белая голова грубой формы. Вокруг неё скучковались люди. Протискиваюсь сквозь толпу, вижу маляра с красками.
– А что вы здесь рисуете? Это на свободную тему? – с энтузиазмом интересуюсь я.
– На свободную тему в стиле поп-арт, – немного с укором отвечает маляр и протягивает мне кисточку: – Выбирайте цвет.
Я беру оранжевый и иду к левой щеке каменной головы, остальные её части уже заняли другие участники.
– Я не художник от слова "совсем". Я вообще дизайнер. Что я здесь делаю? – неуверенно сказала девушка, расписывающая нос статуи.
– Ты рисуешь! Неважно, что ты рисуешь, говори, что ты художник и так видишь! – ободряюще внушал её спутник, раскрашивая поверхность рядом.
Я, как истинный художник, решила пойти против всех и стала рисовать что первое пришло в голову. Изобразила глаз геометричной формы, из которого текут треугольные слёзы, превращающиеся в огненное цунами. Рядом с моими рыжими мазками появились фиолетовые пузырьки, серые крестики, ломаные линии… На носу скульптуры поиграли в крестики-нолики – розовой краской нанесли сетку, круги, крестики. Но ни одной линии в ряд не зачёркнуто – ничья. С другой стороны кто-то нарисовал рыбку Немо в водорослях, дети разукрашивали губы статуи зелёными полосками и коричневыми точечками. А маляр, раздававший краски, нарисовал внушительный кулак, держащий то ли радугу, то ли водопад. Какой, оказывается, разнообразный этот русский поп-арт.