Да
Что касается вопросов, связанных с рождением или смертью, то мы привыкли рассматривать каждую проблему отдельно. Но такой подход давно устарел. Тот мир, в котором мы сейчас живём, требует, чтобы мы комплексно переосмыслили наше отношение к рождению, смерти и всяким другим процедурам вокруг этого: приостановке жизнедеятельности, донорству, крионике, клонированию, цифровому бессмертию и так далее. Если всё это переосмыслить, то люди перестанут бояться по поводу отдельных вопросов, в том числе по поводу эвтаназии.
Я считаю, что нужно принимать не закон, а кодекс о жизни и смерти, который включил бы в себя части, связанные со здравоохранением, и части, связанные с прекращением жизни, этическими и политическими принципами. Конечно же, в России нужно разрешить эвтаназию, поскольку это то, что в мире называется end of life care – "забота о человеке в конце жизни". Это важно, когда у человека онкология или другое тяжёлое заболевание. Но в кодексе обязательно должны быть прописаны рамки допустимого, чтобы от неграмотности не случилось ещё больше трагедий.
Данила Медведев, футуролог, сооснователь компании "Криорус"
Этические аспекты эвтаназии таковы, что, безусловно, есть случаи, когда это было бы оправдано, когда это действительно выражение свободы воли человека. Но, чтобы такая практика появилась в России, должны быть хорошо и стабильно отлаженные социальные механизмы, чтобы было кому оценивать – может, у человека депрессия, может быть, его стоит полечить, направить к психологам. Эвтаназия – это важное судебное решение, и должно быть доверие к судебной системе. Узаконить эвтаназию можно тогда, когда есть какой-то опыт.
С одной стороны, человек должен иметь возможность избежать мучений. Люди, подключённые к аппарату ИВЛ, во всех странах добиваются эвтаназии. Очень было бы удобно иметь такой механизм и у нас. Запрос общества на это есть, так что рано или поздно мы к этому придём, как пришли в своё время к паллиативной помощи.
Мария Гантман, президент организации "Помощь пациентам с болезнью Альцгеймера и их семьям"
Нет
Нет, конечно. Русская православная церковь отрицательно относится к попыткам легализации эвтаназии, поскольку это является отходом от божественных установлений: "не убий" и "возлюби ближнего твоего, как самого себя".
Уход за смертельно больным соответствует христианскому призыву: "Носите бремена друг друга и таким образом исполните закон Христов". То есть это возможность послужить Богу таким самопожертвованием. Если Господь попускает скорби и страдания, значит, это во благо, потому что это искупление грехов. С Божьей помощью всё можно вынести – на то есть помощь священника, исповеди, соборование. Всё это помогает легче переносить страдания. Человек должен принимать всё как от руки Божией. Господь никому не желает зла.
Владимир Левичев, иерей
Глядя на страдания тяжелобольных, которым уже не помочь, у человека возникает естественное чувство – прервать эти мучения. Однако каждый раз надо понимать: эвтаназия возможна только в том случае, если существует реальный контроль, предупреждающий злоупотребления со стороны врачей и родственников. Мы, врачи, исходим из того, что мы не распоряжаемся человеческой жизнью. Ею распоряжается Бог. Всё-таки закон "не убий" впитан с молоком матери. Бывают случаи, когда больной находится на аппаратном дыхании, без сознания.
Всё кончено. Надо остановить аппарат. Вы знаете, как врачи пытаются избежать этого? Никто не хочет нажать эту кнопку. Кроме того, я видел, что такое смерть, каково родственникам, теряющим близкого человека, я понял, что этого нельзя делать. Самым правильным путём было бы продолжать разрабатывать препараты, которые облегчали бы физические страдания больных, чтобы у них не возникало мысли об эвтаназии.
Александр Недоступ, профессор Первого Московского медицинского университета им. Сеченова
Я считаю, что это безобразие. Ален Делон должен понимать, что он себе давно не принадлежит. Он достояние всего мира, вдруг решил, что не хочет быть старым. Но с годами никто моложе не становится. Геронтологи должны с ним поработать. Лично у меня это вызвало негодование, но это его право. К эвтаназии я в принципе отношусь отрицательно. Не могу говорить за всю Россию, но мне кажется, что человек не может сам решать, жить ему или нет. Если тебя что-то не устраивает во внешности или в жизни в целом – делай с этим что-то. Нужно вкладывать не в ковид, а в то, чтобы люди как можно дольше сохраняли молодость.
Что касается тяжелобольных – я не знаю ни одного человека, который бы точно сказал, что этот умрёт, а этот не умрёт. Надежда должна быть всегда. Мне близок в этом смысле религиозный подход – раз Бог дал, значит, ты не имеешь права распоряжаться собственной жизнью.
Живи, пока можешь.
Валерий Мамаев, геронтолог