– Если бы я могла отправить Владимиру Владимировичу письмо из нашего времени, – задумалась Надежда в беседе с репортёром Metro, – то написала бы, что ярче его личности не знаю и поэзия его актуальна, востребована до сих пор. Ещё спросила бы, где достать такие стильные бабочки!
– А в этом письме вы бы его о чём-нибудь предупредили? – интересуюсь.
– Да! Посоветовала бы меньше обращать внимание на критику и посвятить себя творчеству, несмотря на жизненные трудности.
Примерно так же отвечали и другие посетители выставки. Говорили, что Маяковский невероятно хорош и любим, интересен, неоднозначен, что в жизни бывают взлёты и падения и не стоит воспринимать критику близко к сердцу. Спустя век ничего не изменилось. Почти то же самое писали Маяковскому поклонники в начале XX века.
– Этими письмами, трогательными, смешными и даже злыми, никто раньше не интересовался, они хранились в архиве Осипа и Лили Брик в собрании РГАЛИ вместе с письмами начинающих авторов, мечтающих, что поэт их заметит, оценит, даст совет, – рассказывает Metro Людмила Ларионова, куратор выставки, кандидат исторических наук. – Собирая письма по архивам, я задалась целью показать, как простые советские люди из разных уголков страны относились к Маяковскому, который жил и работал для них.
Есть письма любовного содержания, например, молодые девушки были в него влюблены, писали, что хотят встретиться, давали адреса, оставляли телефоны, жаловались, что родители и близкое окружение не понимают их. Восхищались его стихотворениями: "В них чувствуется свобода мысли, которую можно сравнить только с ветром, для которого нет преград", писали, что берегут вырванный из книги портрет, на котором "кусочек улыбки в уголках губ немножко насмешливый", а в памяти – его походка, "сразу выбрасывающая из толпы". Пожилая дама, тётя Фрима, адресовала Маяковскому сразу несколько писем. В них призналась, что влюбилась на поэтическом вечере в Симеизе, приехала в Москву в надежде познакомиться лично. Из тюрьмы писал и воришка с Хитровки. Просил "рассказать основу основ", потому что решил встать на путь истинный и заняться творчеством. Другой поклонник благодарит за то, что Маяковский "излечил его от есенинского яда", из-за которого "не мог ни работать, ни жить, Есенин мешал сосредоточиться".
Маяковский остро реагировал на критику. Недоброжелатели устраивали хулиганские выходки на поэтических вечерах и заваливали его письмами злыми.
– Он многих раздражал. Манерой держаться, дорогими костюмами, тростью, шляпой, любовью к роскошной жизни и новомодными аксессуарами, – объясняет Людмила. – Как футурист, он любил достижения человеческой мысли. Например, автоматические ручки. И это сильно контрастировало с образом советского рабочего. Недруги спрашивали, почему билеты на вечера столь дороги, считали, что он придумал знаменитую лесенку в 1923 году, чтобы больше получать. "За слово, а не за строку". Художники в карикатурах обыгрывали, что Маяковский заточен только на деньги, а творчество для него второстепенно. Писали, что поэзию не понимают в провинции, высмеивают. Этот негатив сильно сказывался на психике Маяковского, как снежный ком накапливался. Всё сложнее становилось преодолевать сложившийся образ.
В 1935 году Лиля Брик написала Сталину письмо, в котором попросила подтвердить "статус" Маяковского как первого главного поэта времени. И Сталин подтвердил. Так началась его идолизация. Превращение в мощную железную фигуру певца революции. Ровно таким, каким его отразил в памятнике скульптор Александр Кибальников на площади Маяковского.
– "Боже мой, какой ужасный памятник ему поставили! Он совсем не похож", – Людмила цитирует письмо знакомой пианистки Маяковского. – Она вспоминала, как "несколько раз ловила его таким, каким на людях быть не хотел, и поняла, насколько он был одинок". Будете проходить мимо – знайте, это не Маяковский. Он был нежным, очень ранимым, застенчивым и обидчивым. Посмотрите на рисунок с обложки "Мурзилки", на котором девочка Римма Семёнова стоит с книжкой "Конь-огонь", а Маяковский, наклонившись к ней, стараясь не задеть, бережно-бережно держит за ручку. Или остались воспоминания мальчишки, что жил с ним по соседству на Таганке, как Маяковский пропустил его и друзей на свой поэтический вечер бесплатно, оставив билеты у возмущённого администратора: "Они маленькие, за пару взрослых сойдут". А белые розы, которые он оплатил до 1950 года для Татьяны Яковлевой? Разве жёсткий человек способен на это?
