Расскажите, пожалуйста, про премьеру фильма на родине Шукшина, в деревне Сростки.
Премьера прошла в рамках фестиваля Шукшинские дни на Алтае, на следующий день было как раз закрытие фестиваля. В Сростках есть ДК с кинозалом, достаточно неплохим, но люди в кино не ходят. А в этот раз пришли почти все герои фильма (жители деревни Сростки, которых в фильме называют "героями ненаписанных рассказов Шукшина", – Прим. ред.) Примерно две трети зала было заполнено.
И как приняли фильм?
Очень хорошо приняли. Встала женщина и говорит: “Я как раз та самая экскурсовод, которая вас обхамила во время съёмок. А у вас такое кино хорошее!”
Очень резкая была дама в фильме!
На самом деле очень добрая женщина оказалась. Мы с ней даже обнимались. Приходил виноградарь и поэтесса, которые попали в наш фильм. Очень трогательно всё было. Против была только женщина из Барнаула, оказавшаяся апологетом более стандартных, официальных фильмов о Шукшине. “Вот вы говорите о душе Шукшина, а вы её не раскрыли, потому что у вас нет ни одной цитаты Шукшина. Надо было рассказать, что он думал об одном, о другом, о России”. Там идёт какое-то противостояние Барнаула и Сросток в борьбе за Шукшина. Но ей другие зрители объяснили, что она не права.
На пресс-брифинге перед нашей встречей журналистка заметила, что героем фильма стал, по сути, не Шукшин, а русский народ. Вы показали таких ярких его представителей. Я тоже, когда смотрю ваши фильмы, вспоминаю, как кто-то сказал о “Котловане” Платонова, что главный герой повести – это народ.
Я тоже об этом думаю, особенно о фильмах “Небесные жёны луговых мари” и “Ангелы революции”. В чём проблема этнографических фильмов? Если снимает пришелец, он снимает как учёный, рассматривая под микроскопом копошение этих “малых” народов. А если местные снимают, из одной плоскости с героями, они не замечают самых интересных моментов, им кокошники заслоняют всё остальное. А я стараюсь удивиться и восхититься.
У вас очень любящий взгляд. Любящий и весёлый. И грустный тоже. Но вы сами на открытии фестиваля назвали жанр фильма “комедия-реквием”.
Я придумал такое название для фильма “Кино эпохи перемен”. Это документальная комедия о том, как снималось кино на провинциальной студии в середине девяностых. Тогда я и сформулировал этот жанр для себя и ввёл себя как героя-режиссёра. По сути, играю самого себя. И в фильме о Шукшине тоже.
Ваш дебютный фильм “Первые на Луне” рассказывал о космическом полёте, якобы состоявшемся в СССР в 30-х годах. В фильме о Шукшине тоже есть элемент мистификации. Но ведь это не розыгрыш просто ради розыгрыша?
Совершенно верно, хотя в России, кроме меня, никто не снимает мокьюментари (псевдодокументальный фильм – Прим. ред.). Мокьюментари и в мире мало снимают. Этот жанр в основном подразумевает стёб, насмешку, что заложено даже в названии. Но я это не приемлю. Мало того, когда я снимал “Первые на Луне”, я про этот жанр даже не знал. Поэтому я снимал фантастическую драму в стилистике журналистского расследования, стараясь сделать это максимально достоверно и документально.
У вас очень причудливые названия. Не вышедший пока фильм называется “Большие змеи Улли-Кале”. Сейчас “Монета страны Малави”. Не боитесь ли вы, что люди не поймут, например, что это за страна Малави?
Если люди не поймут, что такое страна Малави, это их большая проблема, но не моя.
Я скажу честно, что я впервые из вашего фильма о ней узнала.
А я с первого класса собирал марки из разных стран мира и с детства выучил все названия. Для меня география планеты очень близка.
Ваш фильм “Последняя “Милая Болгария” был по дневнику Зощенко. Затем Шукшин. Сейчас вы работаете над фильмом об учёном Митрофане Аксёнове, которого никто не знает, хотя он был предтечей Эйнштейна в открытии теории относительности, как вы рассказали нам на встрече с журналистами. Что объединяет ваших героев? Почему вы хотите о них говорить?
Я об очень многих хотел бы говорить. Знаете, моя основная деятельность это не кино, а книги. Я собираю уникальную коллекцию о репрессированных учёных. И о каждом можно снимать кино. Есть такие удивительные истории! А мы ничего не знаем о них. Но снять фильм о каждом невозможно, поэтому я пытаюсь осмыслить эти истории в других художественных жанрах. С моим соавтором Лидией Канашовой мы сейчас пишем сказки о об этих людях.
Сказки о репрессированных учёных? Я почему-то подумала про “Колымские рассказы” Шаламова. Очень-очень-очень страшные сказки.
Да, очень страшные. Но у нас некоторые будут и смешные.
Вы чувствуете свою связь с этими людьми?
Да, я даже чувствую свою миссию в том, чтобы рассказывать о них.
В этом году на фестивале “Окно в Европу” вы – председатель жюри конкурса игрового кино. Это честь или тяжёлая обязанность?
Это возможность за один раз сразу увидеть много фильмов. Потому что вообще-то я кино не смотрю.
Про монету Так что за Малави и причём тут монета? В фильме рассказывается, что в африканской стране Малави выпустили серебряную монету с изображением Василия Макаровича. Режиссёр шутит, что это от большой любви Африки к Шукшину. На самом деле это просто сувенир. Федорченко в фильме бросает монету в воду на Алтае, на память, чтобы вернуться. Журналист на пресс-брифинге задал вопрос: “Сколько дублей потребовалось для съёмки бросания монеты?” Режиссёр невозмутимо ответил: “У меня была только одна монета”.