Образ русского сада для названия выставки выбран неслучайно. Сад – не только место для выращивания диковинных растений, но и сакральное место, где возрастает душа и приходит вдохновение. Этот образ "расцветает" в народном искусстве – в русских песнях и сказках. Как и художники XIX–XX веков – Билибин, Верещагин и Грабарь, – Иван Глазунов вместе с супругой Юлией в начале 2000-х поехали в путешествие по Русскому Северу, чтобы как можно ближе познакомиться с традиционной русской культурой. Они искали наследие Древней Руси, собирали песни и сказания по деревням, изучали традиционный русский костюм. И представили на выставке экспонаты, которые удалось привезти из поездки. У каждого из них – своя история, о которой Metro рассказывает художник Иван Глазунов и объясняет, почему он считает, что сегодня наследие русской культуры как никогда необходимо сохранять.
Костюм московский XVIII века
Этот костюм, представленный на выставке, праздничный.
– Он состоит из сарафана, который сшит из ткани русского производства конца XVIII века, – рассказывает Иван Глазунов. – Во времена Екатерины II русские фабриканты, среди которых было много старообрядцев, начали закупать шёлк в большом количестве, красили его сами на производствах, орнаменты создавали по мотивам популярных французских тканей. Но добавляли к ним русскую пышность. Провинциальное купечество и зажиточное крестьянство покупали эти ткани для пошива одежды. У сарафана спереди разрез, он украшен рядом пуговиц и отделан золотым галуном, который назывался княжья лента. Поверх сарафана – коротёна. На голове обязательно – кокошник.
Это кокошник Московской губернии, или кокошник кормилицы. Сохранилось их мало. В дворянских домах, где уважали родную старину, кормилицу брали из крестьянок. Ей предписывалось в барский дом приходить нарядной, как раз в таком кокошнике. На нём вышиты виноградные листья, заимствованные из полюбившегося на Руси узора "турецкая гвоздика". Русский орнамент много позаимствовал от тканей, привезённых из Персии и Турции.
Входная дверь XIX века
Это входная дверь из разрушенного дома в деревне у Северной Двины. На Севере были артели, которые к свадьбе расписывали интерьеры изб на заказ.
– Часто это подарок отца на свадьбу дочери, – рассказывает художник. – Жених и невеста начинают строить совместную жизнь в своём доме с садом. Поэтому на двери изображали диковинные цветы с птицами – как напоминание о райской счастливой жизни.
Традиционно в избе расписывали и голбец – пристройку к печи. А на фронтоне избы появлялись сказочные львы и единороги по традиции, идущей из Средневековья.
Прялка конца XIX века
Эту прялку Глазунову подарили жители деревни близ реки Сухоны. Мастера расписали её ещё до войны по старинной традиции.
– Эти прялки и другие расписные предметы продавались на ярмарках, дарились на праздники. На реке Северной Двине было несколько ремесленных центров, где этим промыслом занимались крестьяне, – объясняет художник. – Считалось хорошим тоном, если в семье у девушки была такая прялка. Когда девушки ходили на вечёрки или посиделки – прялки брали с собой, чтобы все видели, что девушка рукодельная и семья приличная.
На лопасти прялки изображена де- вица, она ведёт беседы с юношей. В нижней части – сани, на которых едет жених.
– Эта роспись была традиционна в районах рек Северной Двины, Печоры, Мезени, – добавляет Глазунов. – В Москве же, Владимире, Ярославле прялки были резными, резьба не окрашивалась, а на рисунке изображали солнце, растения чудесные, птиц.
Сундук XVII века
Его художник приобрёл в Петербурге. Родина сундука – Северная Двина. Из дубовой доски крестьяне мастерили основу и продавали кузнецам на ярмарках. Те обрабатывали её металлическими лентами и продавали в артель иконописцев. Их расписывали на заказ.
– Этот сундук росписи холмогорского иконописца – свадебный подарок невесте для украшений. На нём изображён сюжет из "Повести о Петре Златых Ключей", которая была в библиотеке каждого крестьянина, – обращает художник внимание на рисунок. – Любовная история о путешественнике Петре-царевиче, у которого дома осталась любимая. Не дождавшись, она выходит за другого. Пётр, переодетый гусляром, появляется на свадебном пиру в последний момент. Она подносит ему выпить, а он в бокал кладёт колечко. Свадьба нарушена, Пётр женится на любимой.
"В каргопольском костюме"
На картине Ивана Глазунова изображена девушка в традиционном костюме из деревни недалеко от Каргополя, его носили в XVIII–XIX веках. Такой костюм надевали и девушки, и женщины, венцы же, как на голове этой русской красавицы с длинной косой, на Руси носили исключительно девушки. Эта первая работа, написанная в 2006 году, открыла серию женских портретов в национальных костюмах. Они также представлены на выставке. По мнению художника, традиционный костюм раскрывает цветущую женскую красоту.
– Во время путешествий я встречал ту самую русскую женщину, готовую отдать последний кусок хлеба, чтобы накормить гостя, – восхищается Глазунов. – В ней одновременно и смирение, и терпение, и невероятная сила воли – качества, которые олицетворяют "загадку русской души".